Наследие предков - [72]

— Просто мне мой духовник, схиигумен Никита, сказал, что Инна мне поможет, но и я должна буду помочь ей. Действительно, я наконец получила то, о чем мечтала последние годы — муж живой вернулся, а вот ей помочь не смогла ничем, только молилась за нее. Хотя за упокой ее души я молиться не могу. Мне не вериться, что она погибла. И старец сказал, что мертвой ее не видит, но и прежней Инны тоже больше нет. Я не знаю, что и думать!

В голове Инны вдруг пронеслись мрачные картины воспоминаний об ужасающей реальности комы, когда образы Галины и пропавшего спецназовца только и давали какое-то облегчение от нескончаемых страданий. Это и был самый настоящий ад, а эти едва знакомые люди, можно сказать, своими молитвами и выдернули ее оттуда. Инна опустила лицо, из-под темных очков градом полились слезы. Не в силах более сдерживать себя, она выскочила из-за стола, коротко выдавив «извините», и исчезла за калиткой.

Галина долго смотрела на полковника, потом прошептала: «Она?». Получив утвердительный кивок, женщина побледнела и побежала вслед за гостьей.

Расходиться стали только за полночь, вдоволь обсудив все наболевшие темы. На обратном пути Инна начала расспрашивать полковника про Глеба.

Как оказалось, капитан Куренной после выписки из больницы, получил пенсию по инвалидности и отправился на покой в подмосковную деревеньку вместе с супругой, которая за все эти годы неведения наконец обрела долгожданного мужа живым и благоразумно не задавала лишних вопросов. Галине отдали его совершенной развалиной: ни обслужить себя толком не мог, ни вспомнить все с ним случившееся. Супруга возила его несколько месяцев по старцам. Те вздыхали, понимая, сколько натерпелся воин за все эти годы, отчитывали его, молились. Потихоньку жизнь стала возвращаться в Глеба и он начал приходить в себя. Для возвращения к нормальной жизни, конечно, должно было пройти много времени, но тем не менее Глеб стал делать разительные шаги в своем восстановлении.

— Александр Иванович, а почему Глеба так долго держали в больнице? Что с ним такое случилось? — Инна, наконец, перешла к самой сути.

— Да не уверены мы были в первый год наблюдения, что в теле Глеба находиться только его личность.

— Вы имеете в виду кодировку, о которой рассказывали?

— Нет, Инна, намного хуже и сложнее. Я имею в виду ситуацию, когда в родном теле осознанно живет совсем чужая личность.

— Как паразит?

— Нет, паразиты заинтересованы в нормальном функционировании донора, а здесь личность донора вообще не интересует нового хозяина тела, разве что для сохранения коммуникативных функций с прежним окружением. Так сказать, чтобы изменения были не совсем уж разительны для окружающих.

— А как такое возможно, ну чтобы одна личность заместилась иной?

— Для этого нужен или сильнейший стресс, или существенное изменение в функционировании всех систем организма, то есть полная разбалансировка. Когда волевые и энергетические структуры перестают контролировать тонкие тела, и сознание более не воспринимает их в совокупности как свои.

— А при каких условиях это возможно?

— Можно это проделать или в условиях специальной лаборатории, коих на всей земле считанные единицы, и все они, как правило, засекречены, или же при прохождении тела сквозь пространственно-временные ускорители, в которых и довелось побывать всем нам несколько лет назад. Не торопи события, Инн, ввести тебя в курс дела просто так не получится, ведь много базовых условий придется принять на веру, так как здоровое материалистическое мировосприятие не позволит сразу глубоко осознать эти факты. Для этого нужно время. А возвращаясь к твоему первоначальному вопросу, могу немного удовлетворить любопытство: первоначально со спецоперации в 2001 году вернулся вовсе не Глеб Куренной. Точнее тело было его, а вот личность нет. Того, кого мы надеялись найти в теле Глеба, не проявлял себя более года, затаившись где-то в глубинных пластах подсознания капитана. Приходилось долго путешествовать в лабиринтах его внутреннего мира, благо, что он был не особо сложный.

Полковник усмехнулся и продолжил:

— Нашел я все-таки мерзавца, правда, ничего сделать с ним не смог, тот просто покинул тело. В октябре 2002 года, через год после злополучных событий, Глеб находился в нашем институте. Многочасовой поход в недра психики Глеба, наконец-то, увенчался успехом. В закоулках внутреннего мира обнаружился лазутчик, и это был не кто иной, как Гюнтер фон Гроссхейм. Да, Инна, тот самый, кто забрал у вас спецназовца Колю Святого, и тот, кто убил Гену. Все пошло не так, как хотелось бы нам. Аппарат, синхронизирующий мозговую активность трех человек — меня, Глеба и еще одного врача, страхующего меня при погружении в подсознание пациента — сыграл с нами злую шутку. Личность лазутчика, словно загнанная в угол крыса, начала искать выход из западни. Как вода, выбивающая наиболее слабое место в плотине, душа Гюнтера прорвала все защитные механизмы второго врача и обрела в его теле новое временное прибежище. Когда я пришел в себя, было уже поздно, врач словно испарился из кабинета. По запасному ходу он покинул здание института. Вечером в лесу в нескольких километрах мы нашли его обезображенный труп. Над телом был совершен древний магический ритуал переселения души. Энергия, выделяемая при убийстве тела, служила топливом для насильственного перевоплощения. Вокруг было полно женских следов. Судя по всему, очередным земным пристанищем Гроссхейма стала первая, попавшаяся на глаза, молодая неизвестная особа. Нового облика врага мы не знали, считать информацию с пространства не удавалось, так как все следы в информационном поле были затерты. С тех пор начался длительный период ожидания. И вот в линейном отделе полиции вдруг оказывается Коля Святой, единственный выбравшийся самостоятельно с того света спецназовец. Остальных, к слову сказать, пришлось вызволять. Но об этом после. Гроссхейм упустить такой возможности не мог. В этот раз он появился в своем привычном теле, ни одна камера не смогла его запечатлеть. Поэтому и надобность в изоляции Глеба пропала.