Наследие предков - [38]

К нужному месту десантники прибыли глубокой ночью. Погода не подкачала — было сухо и достаточно тепло. Понятно, что сидеть в засаде по горло в холодной глинистой жиже желания ни у кого не возникало. Выставив дозоры и окружив проход между скалами двойным кольцом на расстоянии чуть более ста метров, Альберт, Мясорубка и взводный Степанов решили, что нужно будет организовать разведку к входу в пещеру.

— Товарищ старший лейтенант, я свою функцию, по сути, выполнил, привел вас сюда, разрешите мне в разведку. В прошлый раз я так кайфа и не словил, смотрел через оптику, как мои товарищи корячатся на земле, и ничего не смог поделать! — как-то ущемлено-просяще съехидничал Сашка.

— Да иди на здоровье! Для хорошего человека ничего не жалко, — устало ответил старлей, прижал левую щеку к радиостанции и вышел на связь со своими бойцами. — Бледный, Гопарь, приём! Давайте ко мне живо!

Скоро из темноты выплыли по одному два зловещих силуэта — прапорщик Линёв с радиопозывным «Бледный» и младший сержант-срочник Шмырёв, по кличке «Гопарь», прилепившейся к нему из-за его уголовного прошлого.

Будучи подростком из неблагополучной семьи, Митя Шмырёв еле-еле доучился в интернате, имея две условные судимости за грабежи и кражи. Последующих судимостей будущему герою передачи «Россия уголовная» удалось избежать благодаря соседу-отставнику, который приволок парня в райвоенкомат и благополучно сдал в руки «покупателей» из десантуры, тем самым заслужив пожизненную благодарность соседей по хрущевской пятиэтажке на окраине Тамбова.

Специфические навыки Митеньки очень пригодились в разведке не только по вопросам тайного проникновения на базы и в дома боевиков. В ситуациях ненадлежащего снабжения подразделений необходимым продовольствием в условиях контртеррористической операции на Кавказе Митяй был просто незаменим. Бывшему уголовнику удавалось добывать пайки чуть ли не для всей своей роты, вызывая шок и панику у снабженцев группировки наших войск в Чечне, которые не терпели конкуренции в самоотверженном деле расхищения госимущества, а поэтому остервененело рвали и метали, выявив недостачи в продовольствии.

Естественно, никого и никогда из реальных злодеев найти не удавалось, поэтому спихивали вину на кого ни попадя, хотя сами тыловые и догадывались, куда уходят коробки и фляги из грузовиков и складов. Но устраивать из этого шумиху было бы себе дороже — за подобный наезд на «спецуру» в условиях активных боевых действий можно ведь и жизнью поплатиться. А разбираться никто и не будет: бомбу ли тебе в штабной «уазик» заложили или ты сам на фугас боевиков нарвался. Нет уж! Чтобы потом жене закрытый «цинк» пришел с орденом Мужества и веником гвоздичек от райвоенкомата. Куда лучше все-таки прикрыть похмельные очи на действия проклятых «конкурентов» и благополучно дождаться возвращения из командировки с последующим полноправным требованием боевых выплат, квартиры в столице, санаториев для лечения «чеченского синдрома» и гордого ношения высокого звания «ветеран». Согласитесь, альтернативы далеко не равноценные!

Прапорщик с радиопозывным «Бледный» являлся куда более нетривиальным персонажем в разведроте. Тридцати шести лет от роду, Виталий Иванович Линёв был четвертый и, судя по всему, нежданный ребенок в интеллигентной советской семье затюканных инженеров. Блондин с бледной прозрачной кожей, впалыми глазами и ехидной ухмылкой на тощем лице, он с детства был патологически неравнодушен к радиоэлектронике и всему, что могло взорваться или ярко вспыхнуть. Имея паскудно-вредительский характер, он был ненавидим всеми и всегда, включая самих родителей, за свои дерзкие и пакостные эксперименты.

Из школы Виталика пытались выгнать чуть ли ни ежемесячно в основном за ревностный интерес к физико-химической части общеобразовательной программы. Дважды Виталик устраивал пожар в кабинете химии, намешав в пробирках принесенных из дома реактивов, а на уроках труда в слесарной мастерской вытачивал всевозможные оболочки для взрывных устройств, дистанционным подрывом которых восторгал одноклассников и приводил в шок педагогический коллектив. Единственное, что спасало юного изобретателя от возмездия образовательной системы, так это призовые места на всех городских и областных олимпиадах по профильным дисциплинам.

Попади Виталик в хорошие руки, советская оборонная промышленность получила бы в его лице талантливого инженера и создателя какой-нибудь хитроумной штуки для массового уничтожения себе подобных. Но судьбе суждено было указать юному дарованию иное русло приложения мизантропических талантов.

В конце десятого класса перед самыми выпускными экзаменами будущего Оппенгеймера прямо с урока алгебры вывели под руки двое «педагогов» в штатском и увезли в районное управление госбезопасности для тщательного изучения его талантов. Оказывается, Виталик путем систематического подпаивания соседа-алкоголика, работавшего инженером в каком-то закрытом оборонном НИИ, умудрялся получать различные радиоэлектронные элементы и схемы. Конечно, указанные детали не представляли какой-либо научной ценности или гостайны, но их стабильная утрата всерьез заинтересовала гэбистов. Они, разумеется, быстренько вышли на бледнолицего изобретателя, пытаясь вменить ему чуть ли не попытку создания оружия массового поражения в условиях общежития барачного типа, но потом сжалились над ним. Таким образом, вместо блестящей научной карьеры Виталику выпал жребий нести службу в далеком и не в меру теплом Афганистане, где во второй половине восьмидесятых уже прекращались агонизирующие потуги Советской власти по оказанию помощи дружественному афганскому народу в борьбе за светлое социалистическое будущее.