Наследие предков - [124]

— Больше не сбежишь! — полковник сплюнул, угрюмо обвел взглядом поляну и махнул рукой, давая знак всем догонять преследовавших беглецов товарищей.

— Семёныч, вестей от наших из тоннеля нет?

— Нет, Иваныч, глухо!

— Ну что приуныли, соколики? Сейчас повеселимся немного! — ободрил бойцов полковник Субботин. — Бегом к вертолету и тащите оттуда четыре ящика.

Не ожидая ничего хорошего от бодрого полковника, спецназовцы в обледенелых капюшонах, напоминающие бенедектинских монахов, скептически переглянулись и побежали месить грязь по камням, устало оперев руки на висящие автоматы. Вытащив из вертушки объемные металлические контейнеры с ручками, бойцы потащили их в след удаляющемуся начальнику отдела. Семёныч перевел взгляд на понурых спецназовцев, вымокших до нитки от непрекращающегося дождя. Судя по весу контейнеров, заботливо припасенных полковником Субботиным, Хамсутдинов со Шмырёвым сразу поняли, что быстро передвигаться с такой ношей не получится. Благо, что догонять ушедших в преследование товарищей долго не пришлось. Собаки привели растянувшуюся людскую цепь к большому обломку скалы на поросшем лесом склоне одной из вершин Полярного Урала — горе Ханмей.

Невидимая снизу южная грань скального обломка, возле которого расположились передовые силы преследователей, резко обрывалась, образуя вертикальный срез стены настолько гладкий, что на блестящей каменной поверхности не рос даже мох. В центре стены имелось прямоугольное углубление размером с полноценный проем входной двери. Издали можно было бы подумать, что это и есть обычный вход. Только подойдя ближе, спецназовцы поняли, что древние строители искусно сымитировали вход в каменном монолите.

— Вот, товарищ полковник, следы привели именно сюда, — усатый замученный прапорщик сидел на корточках и гладил промокшую овчарку.

— Осмотрите все вокруг в радиусе трехсот метров. Если увидите какие-то странные строения или даже груду камней, сразу радируйте мне. Я пока поколдую здесь.

Полковник отогнал спецназовцев от входа и со стеклянным взглядом замер перед ним. Бойцы же, не желая любоваться мистическими выкрутасами начальника, уныло разбрелись по склону.

Капитан Шмырёв, давным-давно завязавший с уголовным прошлым и даже закончивший заочно ведомственное высшее учебное заведение, в душе так и остался таким же любопытным до чужого добра соискателем, который при любом удобном случае так и норовил разжиться то халявной едой, то ценным барахлишком. Несмотря на оставшиеся преступные наклонности, он был на хорошем счету у руководства по нескольким причинам. Во-первых, природное любопытство и азарт толкали Гопаря на разведку новых территорий даже тогда, когда все остальные валились с ног и мечтали только о сне. Во-вторых, несмотря на отсутствие необходимых знаний по основным дисциплинам средней школы, Митя обладал очень гибким умом, быстро схватывал новую информацию и запоминал навсегда. Все-таки природная изворотливость в свое время и уберегла молодого шпанюка от реальных сроков на зоне. Ну и, в-третьих, Митя обладал редким сочетанием преданности Родине с сугубо утилитарным мышлением мелкого воришки, поэтому внеземные секреты, встречающиеся по ходу служебной деятельности, ему были абсолютно неинтересны из-за низкой ликвидности на черном рынке. Интересы Митяя пролегали сугубо в микроэкономическом русле. Так в служебной командировке Митю частенько удавалось застать за ковырянием ножом какой-нибудь ценной штуковины на предмет наличия драгметаллов или иных ценных составляющих. Гопарь, видимо, насмотревшись в детстве фильмов про Индиану Джонса, до сих пор пытался завершить гештальт по отысканию какого-нибудь ценнейшего артефакта, который бы удалось выгодно реализовать коллекционерам. Но радовало то, что темы об измене Родине в виде продажи секретов вражеской разведке, расценивались Митей как явное «западло». Видно, в криминальном отрочестве ему накрепко вбили в рыжую бестолковку старые воровские понятия. Вся представленная совокупность Митиных характеристик расценивалась полковником Субботиным как идеальный сплав для разведчика: храбрый, авантюрный, идейный, высокоадаптивный к переменчивой среде, но с четким внутренним кодексом, через который он никогда не переступал.

Нынешнее преследование беглого зэка по заснеженному сырому лесу и горам представлялось для Мити скучной занудной темой, потому что ничего интересного здесь встретить было невозможно. Гопарь в тоске полез вверх по скользкому склону, пиная камни и нехотя посматривая по сторонам, пока не добрел до обледенелого странного камня метра три с половиной в высоту, вокруг которого не росли деревья. Митя двумя прыжками забрался на него и хотел уже спускаться вниз, как вдруг правая нога соскользнула с камня, тело изобразило в воздухе забавный кульбит, и капитан нырнул вниз головой в широкую трещину в горной породе, находившуюся как раз за валуном. Удар спиной о каменный пол завершил полет капитана, но особой радости не прибавил. Тошнило так, что от спазмов, казалось, оторвется печенка, да хорошо еще, что на спине был объемный рюкзак, иначе позвоночник Мити не сдюжил бы такого удара. Промычав в радиостанцию что-то нечленораздельное, Митя покряхтел, перевернулся на бок и потерял сознание.