Наследие предков - [107]

— Нет-нет, сначала работа, — поздоровался Лазаренко и заспешил в бухгалтерию.

— Вот урод! — с досадой процедил Попков, — ему сорок два года, а пить нельзя — язва, жрать нельзя — панкреатит, о потенции остались лишь юношеские воспоминания. Равильич, ты не представляешь, каких я ему баб привозил в прошлом году. Закачаешься! Даже не взглянул, импотент хренов.

— А может он того? Ну, в смысле, «под хвост» балуется! — остроумно заметил начальник оперчасти колонии майор Колчин, — так мы ему любителей найдем. У нас на зоне таких в избытке: и с подшипниками в «приборе», и с декоративными надрезами — каких захочешь!

— Федя, ты уже нашел нам на жопу эту проверку! — начиная вскипать, зашепелявил и без того взведенный до предела «хозяин». — Это, Федя, твой косяк, что недоглядел за блатными. Весь холодильник трупами зэков забросали, контролер инвалидом остался, два трупа спецназовцев. А зато начальник оперчасти у нас всех педерастов колонии готов на проверку предоставить. Идиот, скройся с глаз моих, видеть тебя тошно!

— Да ладно вам, я ж пошутил.

— Пошел вон отсюда, шутник! — огрызнулся Хузов и посмотрел на Попкова.

— Слушай, Равильич! А мы-то чего должны без обеда сидеть, пошли к тебе! — быстро нашелся снабженец. — Я коньячку с балычком привез. Пусть ковыряется этот крысеныш, он только к вечеру пойдет цеха осматривать, вот мы и составим ему компанию. А сейчас пока отдохнем от нервной работы.

— И то верно, пошли.

Все вышло в точности так, как предсказал ушлый подполковник Попков. Несколько часов комиссия провозилась с документами и результатами последней проверки, пытаясь состыковать данные инвентаризационных ведомостей с первичной бухгалтерской документацией, что как всегда получилось только наполовину. В конце рабочего дня неутомимый Лазаренко погнал уставших офицеров на осмотр производственного участка колонии, а сам задержался в курилке поговорить по телефону. А один из молодых оперативников стоял за тоненькой жестяной перегородкой и услышал, как Лазаренко кому-то кричал в трубку: «Хоть один склад, но мы должны сегодня проверить. Завтра прибудет Потапов, а тут конь не валялся». Услыхав такую интересную информацию, майор Колчин потрепал молодого оперативника по-отечески за щеку, а сам вольготно и неспешно пошел к начальнику, где тот уже почти опорожнил с Попковым бутылку французского коньяка. «Я вам, дармоедам, покажу, кто из нас идиот!» — не покидала голову майора мысль о восстановлении поруганного самолюбия.

— Заходи, Колчин, что там опять?

— Новости, и не опять, а снова! — уверенно продекларировал майор, воодушевленный наличием у себя крупного козыря.

Офицеры подозрительно и настороженно посмотрели на вошедшего майора.

— Не тяни резину, Колчин, что еще?

— По моим оперативным данным приехали к нам не все, кто планировал. Завтра здесь будет заместитель руководителя Федеральной службы сам генерал-майор Потапов со свитой.

Похмельные зрачки Попкова и Хузова долго пытались состыковаться друг на друге, а когда им это удалось, полковник побагровел и процедил:

— Услуги, говоришь, бесценные, Борюся!?

— Да ты не кипятись, Равильич! — залепетал Попков, — это еще не точно все! Федь, ты откуда знаешь про Потапова, кто сказал?

— Кто-кто, сам Лазаренко и сказал, а мы-то в ушки не долбимся, а работу работаем!

— Ладно, Федь, присядь, на вот, выпей! — начальник щедро плеснул ароматного напитка в большой стакан и протянул майору, а тот с победным видом принял угощение как должное и плюхнулся в глубокое кожаное кресло. Через несколько минут полковник Хузов распорядился своему заму сопроводить Лазаренко на производство, а сам достал из сейфа вторую бутылку коньяка и закуску.

— Что, Попков, не ожидал? Вот теперь выкручивай нас всех из этой задницы! — устало сказал начальник колонии и протянул трубку стационарного телефона покрасневшему тыловику.

Остаток вечера офицеры, запершись в кабинете, провели в освоении алкогольных закромов начальника и звонках в Москву покровителям Попкова. Выяснить удалось лишь то, что генерал завтра прибудет с большой свитой, но точная причина визита никому не известна, так как все проводится в рамках большой секретности.

Всю ночь в тюремной больничке положенец зоны, закрывшись в палате, долго мороковал с Васей Вжиком и Моней, давая инструкции по поводу завтрашнего дня.

— Слышь, Хребет, я вот что вспомнил, — вдруг затараторил Вжик. — Есть у нас на поселении Сеня Сквозняк, ну, тощий такой, электрик. Так вот, его вчера «пупкари» заставили лезть в подвал в одном из зданий на производстве, там, типа, закоротило что-то. А время уже было около десяти вечера. Короче, Сеня туда полез, а там следы на полу сырые и слышен гул какой-то из-под земли. Ну, как будто метро под землей гудит.

— Что ты несешь, нашел кого слушать! Твой Сквозняк на кумарах уже неделю, у него все мозги гудят! — заорал Моня, которому завтра предстояло организовать массовый кипиш на производстве, и все его мысли были заняты обсуждением с положенцем вопросов взаимодействия между отдельными отрядами бунтовщиков.

— А ты не ори! Я вчера сам видел, как Боцман у Саввика телефон с JPS просил и лазил там весь день. Это зачем, по-твоему?