Наследие Охотников - [2]

Винчестеры уже хотели пройти мимо, когда из одной из беседок раздался голос Северуса:

— ...ты совсем спятил, Рем?

— Я не знал, что мои слова произведут такое впечатление, — оборотень явно оправдывался. — Я всего лишь предложил Сириусу и Джеймсу не бросать свои имена в Кубок. Что они слишком молоды и что шансов все равно нет...

— Рем, если хотя бы Поттер бросил свое, Кубок никогда не выбрал бы Эванс.

— Ну это ты загнул, — пробурчал Люпин. — Лили очень одаренная и талантливая...

— Амбициозная, капризная и слишком вспыльчивая, чтобы всерьез рассчитывать на какие-то положительные результаты в предстоящем Турнире, — отрезал Северус. — Рем, я знаю Эванс гораздо дольше вашего и понимаю, что она собой представляет. Я ее очень люблю и, если это будет нужным, пожертвую ради нее очень и очень многим, но, Рем, я знаю Лили, так что лучше не спорь со мной в этих вопросах.

— Значит то, о чем со вчерашнего вечера шепчутся абсолютно все студенты и преподаватели Хогвартса, которые здесь собрались — правда.

— Какая правда, о чем это ты? — в голосе Северуса прозвучало искреннее удивление.

— Про то, что ты влюблен в Лили. Джеймс, например, выглядит расстроенным, ему Лили очень нравится. Это несмотря на ее, как ты там сказал, капризы, амбициозность и вспыльчивость.

В беседке воцарилось молчание, а Сэм с Дином, которые спрятались за раскидистым кустом, за которым затормозили, едва услышав напряженный голос Северуса, переглянулись.

Молчание затягивалось, и Дин уже начал порываться выйти из своего убежища, чтобы подойти к сыну, как Северус заговорил:

— Вот значит как. И что конкретно говорят эти «все»?

— Что ты по Эванс сохнешь, уже не первый год треплются. Но когда ты с отцом начал жить, все эти слухи понемногу затихли, а теперь вспыхнули с новой силой.

— Очешуеть, — с чувством произнес Северус. — А сама Эванс что думает?

— Она улыбается, когда ее о тебе спрашивают. Но ничего конкретного не говорит.

— Черт, — простонал Северус. — Что же мне делать? Что мне сейчас делать, Рем?

— Ты о чем? — осторожно спросил Ремус.

— Я о том, что... — Северус замолчал. — Неважно. Ты сегодня где ночевать будешь?

— В вашем доме, ты же не против?

— Нет, не против. Тогда пошли, Бобби обещал показать что-то интересное.

— Ты иди, я догоню. Джеймса с Сириусом предупрежу, что сегодня вечером не приду, и сразу догоню.

Сэм тронул Дина за рукав, и Винчестеры тихо отошли от беседки, а затем быстрым шагом направились по нужной им дорожке в сторону дома.

— Или я чего-то недопонимаю, или Сев все-таки не сохнет по рыжику, — задумчиво проговорил Дин.

— Похоже на то, — поддержал брата Сэм. — Но он же явно в облаках витает, особенно с тех самых пор, как делегация Хогвартса прибыла во Францию.

— Как думаешь, нам стоит выяснить, на кого все-таки он запал? — Дин посмотрел на Сэма, и они дружно покачали головами. — Нет, захочет, сам расскажет. Какой здесь ближайший маггловский городок?

— Пуатье, — немного поколебавшись, ответил Сэм. — Это из крупных городов. Есть еще город поменьше с охренительно звучным названием — По.

— Пуатье, — Дин снова задумался. — Знакомое название. Нет, не помню. Наверное, в каком-то фильме упоминалось. Хочу в Пуатье, — решительно добавил старший Винчестер.

— Ладно, мне вообще все равно, главное, чтобы там было место, где можно спокойно посидеть и почитать местные газеты. Не верю, что в таком древнем городе, как Пуатье, нет никаких достопримечательных страшилок.

— И насколько этот город древний?

— Старше Хогвартса, — просто ответил Сэм. — Только вот как нам туда попасть? Не пешком же.

Винчестеры подошли к удивительной красоты фонтану: в чаше в виде раскрытой ракушки сидела мраморная русалочка и смотрела задумчивым взглядом вдаль. Вода лилась вопреки всем канонам не из хвоста или рта морской девы, а из отверстий по всему краю раковины, в центре которой и была помещена фигура.

— Говорят, сказка про русалочку — правда, — сказал стоящий возле фонтана паренек в форменной одежде Шармбатона, когда Винчестеры поравнялись с ним. — Мне всегда было ее жаль, я не понимаю, почему у этой сказки такой печальный конец.

— Почему печальный? — Дин остановился возле мальчишки, недоуменно глядя на него. — Разве «и жили они долго и счастливо» — это печально?

— Дин, юноша имеет в виду оригинал, а не мультик, хотя в твоем случае, я думаю, что даже мультик был... хм... для взрослых, — Сэм сказал это по-английски, разглядывая русалочку. — Она очень красивая, — продолжил он по-французски, не обращая внимания на недовольное пыхтение брата. — Похоже, скульптор был неравнодушен к модели.

— Не знаю, как насчет хвоста, но что-то нечеловеческое в ее облике все же есть, — Дин перегнулся через бортик бассейна, пытаясь разглядеть русалочку поближе. — Она не просто красивая, Сэмми, она совершенная, а таких людей просто не бывает.

— Дин, осторожнее... — слова Сэма были уже неактуальны, потому что рука Дина скользнула по скользкому краю бортика, и он, не удержавшись, рухнул в воду. — Черт, Дин! Такое только с тобой могло произойти. Руку давай, — Сэм протянул руку, за которую ухватился Дин, чтобы выбраться из неглубокого бассейна фонтана. Стоящий рядом мальчик из Шармбатона активно помогал Сэму. Все были заняты, и никто не заметил, как глаза скульптурной русалочки сверкнули и ее взгляд остановился на мокрой спине вылезающего из фонтана Дина. Свечение продолжалось всего несколько секунд, а затем статуя снова приняла свой немного отрешенный вид.