Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях - [47]

46. Rosenthal R. Bulgakov’s sentimental Devil // New leader. — N.Y., 1967. — Nov. 20. — P. 18–19.

47. Rzhevsky L. Pilate’s sin: Cryptography in Bulgakov’s novel «The Master and Margarita» // Canad. Slavonic papers. — Toronto, 1971. — Vol. 13, N 1. — P. 1–19.

48. Sahni K.Mikhail Bulgakov’s place in Soviet literature // J. of the School of language. — New Delhi, 1974–1975. —. Vol. 2, N 2. — P. 56–64.

49. Stafford J. A masterpiece // Book world. — Wash., 1967. — Oct. 15. — P. 3, 20–21.

50. Stenbock-Fermor E. Bulgakov’s «The Master and Margarita» and Goethe’s «Faust» // Slavic & East Europ. j. — Tucson, 1969. — Vol. 13, N 3. — P. 309–325.

51. Taranovski-Johnson V. The thematic function of the narration in «The Master and Margarita» // Canad. Slavonic studies. — Montreal, 1981. — Vol. 15, N 2/3. — P. 271–286.

52. Thompson E. The artistic world of Mikhail Bulgakov // Russ. lit. — The Hague; Paris, 1973. — Vol. 2, N 5. — P. 54–64.

53. Tikos L. Some notes on the significance of Gerbert Aurillac in Bulgakov’s «The Master and Margarita» // Canad.-American Slavic studies. — Montreal, 1981. — Vol. 15, N 2/3. — P. 321–329.

54. Weeks L. Hebraic antecedents in «The Master and Margarita» // — Slavic rev. — Stanford, 1984. — Vol. 43, N 1/3. — P. 224–241.

55. Williams G. Some difficulties in the interpretation of Bulgakov’s «The Master and Margarita» and the advantages of a Manichean approach, with some notes on Tolstoi’s influence on the novel // Slavonic & East Europ. rev. —L., 1990. — Vol. 68, N 2. —P.234–256.

56. Wright A.C. Satan in Moscow: An approach to Bulgakov’s «The Master and Margarita» // PMLA. — N.Y., 1973. — Vol. 88, N 5. — P. 1162–1172.

57. Wright A.C. Mikhail Bulgakov: Life and interpretations. — Toronto etc.,1978. — VIII, 324 p.

58. Wright A.C. Mikhail Bulgakov’s developing world view // Canad.-Amer. Slavic studies. — Montreal, 1981. — Vol. 25, N 2/3. — P. 151–166.

Михаил Булгаков и Надежда Крупская

К двум датам — рождения и смерти Надежды Константиновны Крупской, которые обе по воле судьбы пришлись на февраль месяц, газета «Московская правда» 5 марта 1999 г. опубликовала заметку Владимира Приходько «Была ли Крупская хунвейбинкой?», в которой рассказывалось, как вдова Ульянова-Ленина, дочь поручика русской армии Крупского трудилась на ниве народного просвещения. Автор заметки вспоминает лишь о двух эпизодах — о ее запрете, а затем и о ее разрешении на переиздание сказки Корнея Чуковского «Крокодил» и о статье Крупской по случаю выхода в свет романа «Земля» американской писательницы Перл Бак. Крупская затеяла в своей статье спор с автором предисловия к этому роману, прозаиком Сергеем Третьяковым, чей вульгарно-социологический пафос возмутил вдову Ульянова. «Людей нельзя бранить за то, что не знали того, что мы знаем. Уважим в ней (Крупской — И. Г.) стремление к идеалу и надежды, которые не сбылись», — заканчивал Владимир Приходько свою заметку (6).

О том, как Крупская помогла Михаилу Булгакову в тяжелейший, можно сказать даже критический, момент его жизни, писатель поведал в небольшом рассказе «Воспоминание…», написанном в 1924 году в связи со смертью Ленина. «У многих, очень многих, есть воспоминания, связанные с Владимиром Ильичом, — пишет Булгаков, — и у меня есть одно. Оно чрезвычайно прочно, и расстаться с ним я не могу. Да и как расстаться, если каждый вечер, лишь только серые гармонии труб нальются теплом и приятная волна потечет по комнате, мне вспоминается и желтый лист моего знаменитого заявления, и вытертая кацавейка Надежды Константиновны…» (2, с. 144).

27 января 1924 года Михаил Булгаков опубликовал очерк «Часы жизни и смерти», написанный, как отметил сам автор, «с натуры». В очерке шла речь о том, что «рабочая Москва идет поклониться праху великого Ильича» (1, с. 569). Булгаков пишет: «Лежит в гробу на красном постаменте человек. Он желт восковой желтизной, а бугры лба его лысой головы круты. Он молчит, но лицо его мудро важно и спокойно…Все ясно. К этому гробу будут ходить четыре дня по лютому морозу в Москве. а потом в течение веков по дальним караванным дорогам желтых пустынь земного шара, там, где некогда, еще при рождении человечества, над его колыбелью ходила бессменная звезда» (1, с. 570–571).

У М.А.Булгакова имелась личная причина скорбеть о смерти Ленина, причина, о которой он написал в упомянутом выше рассказе «Воспоминание…», опубликованном в 1–2 номере журнала «Железнодорожник» за 1924 год.

В двадцатых числах сентября 1921 года Булгаков приехал в Москву. «Два часа ночи. Куда же идти ночевать? Домов-то, домов-то! Чего проще… В любой постучать. Пустите переночевать. Вообража-аю!», вспоминал писатель в «Записках на манжетах»(2, с. 121). Два дня Булгаков походил по Москве и нашел работу. 30 сентября 1921 года он пишет заявление: «Прошу о зачислении меня на должность секретаря Лито. Михаил Булгаков». Лито — это был Литературный отдел Главполитпросвета Наркомпроса. Приказом от 1 октября 1921 года Михаил Афанасьевич Булгаков был зачислен на искомую должность и начал служить. Работа в Лито была нетрудной. В обязанности секретаря Лито вменялось «общее руководство всей письменной работой, направление бумаг, ведение протоколов коллегии Лито, деловая переписка с лицами и учреждениями, проведение в жизнь постановлений заседаний коллегии, доклады заведующему или заместителю о текущей работе и общее наблюдение за работой канцелярии» (7, с. 151). Кроме того сотрудники Лито составляли лозунги о помощи голодающим Поволжья и готовили к выпуску сборники стихов поэтов-классиков. Председателем Главполитпросвета, куда входил Лито, с 1920 года была Надежда Константиновна Крупская.