Наследие - [17]

Библиотекарша явно удивилась.

– Обычно номера старше нескольких недель у нас не спрашивают. Впрочем, мы храним архив номеров за все годы на микропленке. Хотя, должна вам сказать, вы единственный на моей памяти, кому он потребовался.

Тяжело поднявшись с места, она повела его между полок в заднюю комнатку, где рядом с металлическим шкафом стоял стол, а на нем аппарат для чтения микрофильмов. Библиотекарша открыла верхний ящик шкафа и достала оттуда два рулона пленки.

– Вот это – с шестидесятого по шестьдесят третий, а это – с шестьдесят четвертого по шестьдесят седьмой.

– Отлично, – кивнул Стив.

– Аппаратом пользоваться умеете?

– Не совсем, – признался он, и библиотекарша показала, как включить аппарат, как расположить плоскую ленту пленки, как прокручивать страницы.

– Спасибо, – поблагодарил Стив и начал просматривать некрологи.

То, что искал, нашлось в номере за 10 апреля 1966 года. Прежде всего он заметил заголовок на первой полосе: «БЕРЕМЕННАЯ ЖЕНЩИНА РАЗБИЛАСЬ НАСМЕРТЬ». Просмотрел статью. Из уважения ли к умершей, из желания ли поберечь чувства живых или просто в силу скромного журналистского дарования автора, никаких подробностей там не сообщалось. Разочарованный, Стив перелистал номера за следующие несколько месяцев, надеясь на продолжение истории, но никаких упоминаний Рут или отца там не встретил. Взглянув на часы, обнаружил, что уже почти половина двенадцатого, пора ехать к Джессике Хестер – он хотел попасть к ней пораньше, чтобы побеседовать наедине, до того, как соберутся остальные. Выключив аппарат, Стив свернул пленку и отдал библиотекарше.

– Спасибо, – поблагодарил он.

Города он не знал и картой не обзавелся, поэтому достал из заднего кармана выписанный на бумажку адрес Джессики Хестер и спросил у библиотекарши, как туда проехать. Оказалось, она живет от библиотеки всего в нескольких улицах.

Дом Джессики был неожиданно жалким на вид; покосившийся, с облезлыми стенами, он явно нуждался в ремонте и покраске. По бодрому голосу в телефонной трубке Стив представил себе хорошенький коттеджик, белый с зелеными ставнями, из тех, что рисуют на рекламных проспектах и на иллюстрациях к детским книжкам, – с непременным цветущим садиком и кустами роз под окном. Но, по правде говоря, таких сказочных домиков в Коппер-Сити не было вовсе. Город был откровенно беден, дни его расцвета остались далеко позади, и все дома здесь смотрелись угрюмыми стариками.

Гости, как видно, уже собрались. Еще не было полудня, но подъезд к дому был заполнен старыми легковушками и потрепанными пикапами. Стиву пришлось припарковаться на улице, а потом пробираться боком по узкой тропке между машинами и зарослями пожелтевшей, буйно разросшейся травы на обочине. Он не успел придумать, что скажет и как начнет разговор: дверь-ширма с дырой посредине распахнулась, и навстречу ему вывалилась целая толпа.

За три минуты Стив познакомился с двумя десятками местных жителей, не считая с визгом носящихся вокруг дома детей. В запоминании имен он и в лучшее время был нетверд, так что, как ни старался запомнить всех, по окончании приветственных церемоний уверенно узнавал только Джессику и Хейзел, сестру Рут.

Джессика Хестер оказалась точь-в-точь такой, как он себе представлял по телефонному разговору: бодрая говорливая старушка в огромных очках с толстыми стеклами, в свободной блузе с гавайским орнаментом и пурпурных брюках. Она всем представила Стива, снова и снова повторяя: сын мужа Рут приехал, чтобы расспросить о первой жене своего отца.

Потом сели за стол. Обед оказался в складчину: все гости, кроме самого Стива, что-то принесли с собой – и теперь, расположившись за длинным столом, разворачивали свертки и угощали друг друга жареными цыплятами, картофельным салатом, коул-слоу[3] и пирожками, пока Джессика, Хейзел и еще одна пожилая женщина, стоя в дверях, наперебой вспоминали Рут. По их словам, первая жена Джозефа Ная была просто святой: умная, добрая, любящая, терпеливая – словом, все классические добродетели молодой жены начала 1960-х. Быть может, безвременная смерть Рут побуждала ее родственниц к естественному преувеличению ее добродетелей, но, так или иначе, похоже, что Рут была милой девушкой и все ее любили.

Чуть позже подъехал Лаймен Фишер. Он учился с отцом и с Рут Хестер в одном классе, так что мог рассказать кое-что интересное. Для начала, хоть Лаймен и Джозеф дружили с первого класса, в старших классах оба соперничали за симпатию Рут – и по тону Лаймена Стив понял, что тот не вполне смирился с проигрышем. Следовательно, воспоминания Лаймена были не столь розовы и, возможно, чуть более реалистичны. Ухватившись за редкую возможность что-то узнать об отце в молодости, в ожидании десертов Стив зажал Лаймена в угол и принялся подробно расспрашивать, что за человек был Джозеф Най. Ответы звучали неожиданно: веселый парень, душа компании, любил развлечения, никогда не отказывался повеселиться. Совсем не похоже на отца, каким Стив его знал. И еще меньше – на убийцу.

Уже не в первый раз вспомнив о Вьетнаме, Стив спросил Лаймена: переменился ли отец, вернувшись с войны? Стал ли другим человеком, побывав на волосок от смерти?