Наследие греха - [48]

– О да.

– Ну, в общем, мама вышла замуж вторично, и они с отчимом очень хотели, чтобы мы поехали с ними в Австралию. Сейчас срыгнет! Ну вот, так лучше! – вновь сосредоточилась она на ребенке. – Но я не хотела ехать. Мы с Изабеллой тогда еще ходили в школу. Мама тянула с отъездом сколько могла, но через пару лет они все же уехали. Что ж, это ведь их жизнь, правда? Я хотела поступить в колледж на учительницу, но передумала. В конце концов, у нас с Изабеллой был дом, правда, милая? И мы обе пошли работать. Слушай, может, он хочет поспать?

В общем, обычная история, рассказанная к тому же отрывисто и немногословно. Но Чарльз чувствовал, что девушка многого недоговаривает. Например, умалчивает о трудностях и лишениях. Наследство могло изменить их жизнь, но Анджела ни разу даже не упомянула о деньгах бабки. И все время обходила молчанием брата.

– Два года назад Изабелла вышла замуж. Ее муж служит в почтовом ведомстве. А я работаю секретарем в газете. – Старшая из сестер без улыбки приподняла брови и добавила: – Надо будет поинтересоваться у своих, что они о вас слышали.

– Поинтересуйтесь, конечно, – сказал Арчери с уверенностью, которой на самом деле не ощущал. Пора было переходить к вопросу о деньгах, но он не знал, как это лучше сделать. Миссис Фэйрест принесла из спальни переносную люльку, и они с сестрой уложили туда малыша, после чего, по-прежнему воркуя, склонились над ним. Хотя был уже почти полдень, ни одна из них ни словом не обмолвилась о выпивке или кофе. Чарльз принадлежал к поколению, которое приучило себя к почти ежечасным перекусам – чашечка того, стаканчик сего, кусочек-другой из холодильника… Но ведь к этому же поколению принадлежали и его собеседницы! Молодой человек с грустью припомнил гостеприимство Роджера.

Изабелла вдруг подняла на него глаза и сказала:

– Я люблю приходить сюда. Здесь тихо. – Над их головами по-прежнему урчал пылесос. – У нас с мужем одна комната в большой квартире. Комната хорошая, просторная и светлая, но по выходным в квартире такой шум…

Чарльз знал, что это прозвучит нахально, но упускать шанс было нельзя.

– Странно, что бабушка ничего вам не оставила, – произнес он небрежно.

Анджела Примеро пожала плечами. Подоткнув вокруг ребенка одеяльце, она выпрямилась.

– Такова жизнь, – сказала она жестко.

– Может, расскажем ему, милая? – Изабелла Фэйрест коснулась ее руки и робко заглянула в глаза сестре, точно ожидая руководства к действию.

– Зачем? Ему-то какое дело? – Взглянув на гостя, хозяйка проницательно заметила: – Такое нельзя писать в газете. Это называется «клевета».

Черт, черт, черт! И почему он не представился налоговым инспектором? Тогда разговор сразу зашел бы о деньгах.

– Но, мне кажется, люди должны знать об этом, – возразила миссис Фэйрест, проявив большее присутствие духа, чем студент ожидал от нее. – Я правда так считаю. И всегда считала, с тех самых пор, когда начала что-то понимать. Думаю, люди должны узнать о том, как он с нами обошелся.

Чарльз демонстративно отложил блокнот в сторону.

– Это не для печати, миссис Фэйрест, – пообещал он с готовностью.

– Вот видишь, милая? Он никому не скажет, – продолжила младшая сестра уговаривать старшую. – Да если и скажет, ничего страшного. Люди должны знать о Роджере.

Имя было названо. Все трое тяжело дышали. Первым справился с волнением Чарльз – он даже сумел улыбнуться.

– Я все вам расскажу, – заявила Изабелла. – Хотите, печатайте мои слова в газете, пусть меня сажают в тюрьму, какая разница! Бабушка Роуз оставила десять тысяч фунтов, по три тысячи мне, Анджеле и Роджеру, но мы с Анджелой ничего не получили. Роджер забрал все себе. Не знаю точно как – Анджела в этом понимает. У мамы был друг, он служил адвокатом в конторе, где работал Роджер, так вот, он говорил, что мы можем попытаться оспорить это дело в суде, но мама и слышать об этом не хотела: это ведь ужасно – судиться с родным сыном! Мы были тогда совсем девчонками и ничего в таких делах не понимали. Только знали, что мама и Роджер не оставят нас – в конце концов, это его моральный долг, если не юридический, – но он все тянул и тянул. В конце концов мама с ним поссорилась. В последний раз мы видели его, когда мне было десять, а Анджеле – одиннадцать лет. Так что сегодня, встреть я его на улице, я бы его вряд ли узнала.

Эта история озадачивала. Все трое были внуками миссис Примеро, и все трое имели равные права на наследство в случае, если она не оставит завещания. А завещания не было.

– Только не вздумайте напечатать об этом в вашей газете, слышите! – сказала вдруг Анджела. «Жаль, что она не пошла в педагогический, – подумал Арчери, – из нее вышла бы хорошая учительница – нежная с детьми и строгая, когда нужно».

– Не буду, – искренне пообещал он.

– Да, лучше не надо, – кивнула мисс Примеро. – Дело в том, что мы не могли подать на него в суд. У нас не было против него ни шанса. По закону Роджер имел полное право на все наследство. Хотя, умри бабушка на месяц позже, все было бы совсем иначе.

– Простите, я вас не вполне понимаю, – пробормотал до крайности взволнованный Чарльз.

– Вы видели нашего брата? – спросила Анджела.