Наследие Дерини. Роман - [2]

Чуть позже она не смогла бы вспомнить, как спустилась по узкой винтовой лестнице, и опомнилась, лишь когда внезапно очутилась внизу, во дворе замка, и вокруг толпились мужчины и лошади, и повсюду был шум, запах крови и смерти. Ее зять, завидев Судри, бросился ей навстречу, превозмогая усталость, окровавленной и забинтованной рукой прижимая к себе всхлипывающую жену.

Вид у Корбана был мрачный и усталый. Он лишился шлема, пропитанные потом черные волосы выбились из косы, кожаные доспехи были потрепаны, замараны грязью и носили следы тяжелого сражения. Подбежав к Судри, он рухнул у ее ног на колени, и широкие плечи содрогнулись от рыданий. Схватив женщину за руку, он уткнулся бородатым лицом в ее юбки.

- Прости, я не сумел спасти его, - выдохнул он. - Они захватили Кулликерн… Один Бог ведает, зачем им это понадобилось. Мы потеряли несколько дюжин человек, и большинство из тех, кто вернулся, серьезно ранены. Они нас заманили, выбросив флаг перемирия, а затем напали исподтишка. Нужно отправить людей предупредить Сигера с Грэхемом и попросить подкрепления… И гонца к королю!

- И что же, торентцы двинутся дальше? - неожиданно спокойно спросила его Судри.

- Не знаю. - Корбан вскинул голову и устремил на нее взор, столь же мрачный и безутешный, как и ее собственный. - На них были доспехи цветов принца Миклоса Торентского. Возможно, это лишь начало нападения на Гвиннед. Нужно выяснить, заметили ли дозоры Сигера что-то неладное при Оранале или вдоль берегов.

В воспоминаниях она вернулась к той встрече, что состоялась несколько месяцев назад в Лохалине. Там была она сама, Хрорик и принц Миклос, поразительно красивый молодой человек, приходившийся ей дальней родней. При нем находился еще один, темноволосый незнакомец, которого представили как оруженосца принца. Хрорик очень неохотно согласился на эту встречу, и отнюдь не из любви к Торенту, но в надежде положить конец переписке, которая тянулась вот уже семь лет между их замком и Белдором, столицей Торента, где, непонятно почему, считали необходимым до сих пор трепать давний вопрос о статусе заложников.

Сама Судри на этот вопрос отвечала совершенно уверенно, она более не считала себя ни заложницей, ни подданной Торента, и вся ее верность принадлежала мужу, а также его сюзерену в Ремуте. Торентского принца это привело в ярость, так что, скорее всего, нынешний конфликт не имеет отношения к пограничному вопросу. Это месть принца Миклоса за ее отказ встать на сторону Марка Фестила, заявлявшего свои права на гвиннедскую корону. Но теперь отказ Судри стоил жизни ее любимому мужу, а также многим другим преданным истмаркцам.

- Сомневаюсь, чтобы на севере тоже были беспорядки, - прошептала она, глядя поверх склоненной головы Корбана на солдат своего мужа, которые сейчас расседлывали усталую гнедую кобылу, что доставила в замок скорбную ношу. - Это пока еще не война, хотя боюсь, дело может дойти и до такого. Мы с Хрориком опасались подобного поворота событий, но не ждали что это случится так скоро. Пару месяцев назад принц Миклос пытался добиться моей поддержки, вызывая к торентской крови. Я отказала. И вот результат. Все дело в этом самозванце Фестиле.

- Так значит, это проба сил, они показывают зубы? - переспросил Корбан, с трудом вставая, опершись на руку жены.

- Да, скорее всего, это намеренная провокация, чтобы выманить молодого короля из Ремута. Они знают, или, по крайней мере, подозревают, что он не волен в своих поступках. Могу лишь надеяться, что перед лицом этой новой угрозы он сумеет добиться для себя свободы.

- Да благословит его Бог, - с жаром отозвался Корбан. - Но нам нужно сделать все, чтобы Истмарк не достался самозванцу.

Нагнувшись, он коснулся губами чистого лобика сына, а затем, отступив на шаг, окликнул своих военных помощников.

- Ко мне, верные воины Истмарка! Мы отправимся в Марли, чтобы попросить Сигера о помощи. Элген, нам срочно нужны свежие лошади. Николас, займись провизией. Мюррей, тебе я поручаю командование гарнизоном здесь, в Лохалине. С собой я возьму полдюжины человек, не считая Элгена. Тебе хватит людей, чтобы удержать замок.

Стэйси взирала на мужа, словно громом пораженная, хотя Судри прекрасно понимала что Корбан делает лишь то, чего требуют от него обстоятельства. Он был прирожденным командиром, и она любила его как родного сына. В ответ на полученные указания, у ворот замка тут же засуетились солдаты. Во весь голос зазвучали команды готовиться в дорогу.

- Но ты ведь не можешь уехать прямо сейчас! - взвыла Стэйси. - Как же папа, и наш малыш, и как же я?

- Мо рун, сердце мое, твой отец мертв. Я разделяю твою скорбь, но судьбу изменить не могу. - Отвернувшись, он сухо кивнул оруженосцу, который подвел ему свежую лошадь и тут же вскочил в седло. Лошадь нервно попятилась и чуть не сбросила всадника. Другой солдат вручил командиру хлопающее на ветру знамя Истмарка.

- Но… Это же отцовский стяг - выдохнула Стэйси, прижимая к себе сына. Она едва успела отскочить, чтобы лошадь не задела ее копытами, в то время как муж уверенным движением пристраивал древко знамени себе в стремя.