Наследие белых богов - [181]

– Что, не нравится? – улыбнулся мне Чердынцев.

– Что же тут может понравиться, когда цинично узаконено ограбление и порабощение финансовыми руками рыночного центра большей части планеты? Из того, что я сейчас прочитал, можно сделать вывод, что капиталистический хищник в будущем не изменится.

– Изменится, и ещё как, но не к лучшему, – вздохнул Рад. – Читай дальше, ты это увидишь своими глазами.

Я снова взглянул на экран, где прочитал, что экономический рост будет способствовать распространению демократии, и ни один авторитарный режим не сможет долго противостоять материальному изобилию.

«Он что, этот Аттали, считает всех людей идиотами? При чём здесь авторитаризм? Наоборот, умный и дальновидный диктатор куда полезней для развития экономики, чем любая хвалёная демократия. Примером тому может служить тот же Сталин. При нём СССР за десять лет преодолел экономический путь, который рыночные страны проходили почти сто с лишним лет. Автор упомянул Франко, Сухарто и Пиночета, но почему-то про Сталина забыл. Дальше Жак Аттали стал описывать Евросоюз. По его мнению, он должен быть хорошо защищён. От кого? – недоумевал я. – Об этом автор не пишет. Получается, что от нас, от России! Сколько можно русской угрозой запугивать несчастных европейцев? Самое интересное – зачем? Значит, по мнению Аттали, Россия всё ещё не будет сломлена. Она найдёт в себе силы противиться глобализации!»

И я почувствовал гордость за свою Родину.

«Автор пишет про середину XXI века, значит, не так всё плохо, если иллюминат отводит России место врага Евросоюза».

Дальше я узнал, что Брюссель должен превратиться в округ без государственной принадлежности.

«А кто им будет управлять? Понятно, дяденька из-за океана. Неплохо придумано. Похоже, после Бельгии все остальные страны Евросоюза превратятся в филиал США. Скорее всего, американцы применят метод постепенного, поэтапного поглощения – старая надёжная технология. А что же дальше?»

Ниже Жак Аттали пишет про английский язык, который превратится, по его мнению, в язык мирового общения.

«Это и понятно, – рассуждал я. – Примитивное общество людоедов должно говорить на таком же примитивном знаковом языке. Всё по Закону подобия».

На следующей странице я прочитал, что все промышленные предприятия Евразии, США и Латинской Америки будут принадлежать банковским домам транснационалов. Естественно, последним государства станут не нужны, их эпоха подойдёт к концу. Банкиры будут назначать директоров на свои предприятия и убирать, если последние их чем-то не удовлетворят.

«Вот, оказывается, каким путём пойдёт вытеснение государственного контроля над промышленностью, – почесал я затылок. – Всё просто. Банки станут не просто банками, они заменят собой и промышленников, и государства. А что же станет с основным ресурсом рынка – с людьми? – подумал я. – Как они будут жить? Во что трансформируются их семьи?»

Пропустив несколько строк о росте промышленности, я нашёл то, что меня заинтересовало. Так как центры мегаполисов будут заняты банками и торговыми комплексами, то население «каменных джунглей» будет вытеснено на их окраину. Добровольным рабам предоставят маленькие, дешёвые, типа ночлежек, квартиры, где люди будут жить уединённой, тихой, безрадостной жизнью. Семьи к 2030 году в США, Европе и в некоторых странах Азии за ненадобностью должны уйти в прошлое. Детей женщины будут рожать не по любви, а по заказу, от мужчин, которых им предоставят.

Я оторвал глаза от текста и почувствовал, как моё тело покрывается холодным потом.

«Вот он, финал основной массы человечества – одинокая жизнь в каморках. Без любви, без радости семьи, где тебя ждут и любят, без неописуемого счастья рождения и радости воспитания своих детей. Ужас! Аттали пишет не о людях, он цинично описывает устройство демократии и рынка, где человек является всего лишь его составной частью. Автор со знанием дела рассказывает, как институт демократии и рынка отнимет у человека право на любовь, право жить в окружении любящих его людей, право иметь семью и о ней заботиться, право просто быть человеком. И мужчины, и женщины по закону демократии и рынка будут обращены не только в социальное рабство, но и в сексуальное, где и теми, и другими будут распоряжаться их хозяева. Девушек и молодых женщин, когда подойдёт срок, как коров или свиней, будут гнать на случку. А когда родятся дети, то их отнимут, чтобы воспитать в специальных заведениях. Понятно, что подрастающих красивых девочек, и мальчиков из таких вот школ-пансионатов будут забирать на свои оргии всякого рода демократические извращенцы. Для этой цели уже сейчас разрушаются традиционные семьи. В семье ребёнок – плохо ли, хорошо ли, но защищён.

В пансионате он не просто беззащитен, там будет идти перестройка его сознания. Детей будут готовить к той жизни, которую им навяжут лидеры демократии. Одних детей превратят в сексуальных рабов, других – в рабов иного порядка».

Все эти мысли за сотую долю секунды пронеслись в моём сознании, и, оторвавшись от текста, я вопросительно посмотрел на Чердынцева.

– Ничего себе будущее!

– О чем ты говоришь, какое будущее? – грустно улыбнулся волхв. – То, что ты прочитал, активно внедряется и в Европе, и в Америке.