Наследие белых богов - [18]

– Смерти? – раздался удивлённый голос. – Легко хочешь отделаться, придурок. Если лапки протянешь, кто развлекать меня будет? С тобой ведь не соскучишься, что-нибудь да отчебучишь. Я на твои опорки не могу налюбоваться. Что самое интересное – они у тебя оказались тёплыми. Я представляю, какую ты себе одежонку справишь! Со смеху помру! Мне интересно, штаны себе ты сошьёшь мехом наружу или вовнутрь? Если мехом вовнутрь, то смотри, чтобы у тебя цыплята по дороге между ног не вывелись. Ха-ха-ха! – опять раздался смех дедули.

– Ну и шутки у тебя, – проворчал я, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Ты ведь хамишь.

– Хамлю? Ну и что! Кто меня здесь слышит? Только ты да лес.

– Не буду я шить штаны из шкуры, так что не веселись заранее. Сошью я себе добротные бакари[21], а на плечи – обычную кырняжку. Камусов у меня на них хватит.

– А лыжи из чего будешь клеить? На голицах по нашей тайге не пробиться.

– Я ещё добуду зверей, на этот раз пару лосей. И тогда у меня всё сложится.

– Нет, ты неисправим! – заметил голос из ниоткуда. – Что же с тобой делать? Может, тебе ноги назад повернуть, чтобы по тайге тебя не носило.

– Как это? – удивился я. – Что значит назад?

– Это значит, что пятки у тебя будут впереди, а пальцы со стопой сзади.

– Это не я спятил, а ты, уважаемый, – обратился я к голосу. – Лосей здесь вокруг тысячи, и никто на них не охотится. Мне же для дела нужны их камусы, а не для баловства, и мясо я не брошу. Так же, как оленину, вывезу и тебе оставлю.

– Мне не нужно твоих подачек, чирей вонючий! Мне надо, чтобы ты никого здесь не трогал. Ты же не охотник, а убивец. Матёрый живодёр! Мало ему трёх оленей, лосей захотелось. Нет, я тебе «метёлки» назад повыверну.

– А как ты мне прикажешь домой топать? На животе по-пластунски, как Маресьев? Или спиной вперёд?

– Не спиной, а задницей, называй вещи своими именами, нежить.

– Я у тебя ещё и нежить, а ты, значит, ангел во плоти. Я без одежды, без пищи, без крыши над головой, и меня тебе не жаль. Ладно бы оставил в покое, так нет же! Хочешь, чтобы я задом наперёд стал ходить. Тебе, видите ли, мало! Где справедливость?

– Ишь ты! – прошамкал дедуля. – Справедливость ему подавай! А ты по справедливости, где прёшься, там вокруг тебя смерть?

– Я же не от жира, просто деться некуда. Неужели трудно понять?

– Дурней я понимать не намерен, но где-то ты меня убедил. Ещё раз сходишь на охоту – и отбой. Иначе я своё слово сдержу.

– Вот спасибо! – вздохнул я. – Оказывается, ты с пониманием.

– Без понимания, просто тебе удалось меня разжалобить. Давай отогревайся и назад. Тёплой погоды осталось на три дня, потом я её отпущу. Морозы ударят под пятьдесят.

И голос старика растаял.

«Так вот почему стоит погодная благодать! – невольно проникся я уважением к Чердынцеву. – Оказывается, тёплые дни – это его заслуга, а я-то ломал голову! Что ж, спасибо! Выходит, в глубине души ты, дедуля, добряк. А я-то думал, что судьба свела с осатанелым психом».

От подобных мыслей у меня поднялось настроение и, подложив дрова в костёр, я снова залез под тёплую оленью шкуру. Перед рассветом я загрузил свою нарту и двинулся по своему следу назад к озеру. Интуитивно я стал догадываться, что мои страхи относительно расстройства психики напрасны. Что дело тут не во мне, а в бывшем хранителе.

«А может он и не бывший? – пришло мне в голову. – С чего я взял, что старика списали? Из-за того, что он стал вести со мною какую-то игру. Вопрос – какую»?

От внезапной догадки я даже остановился. Сплошные открытия, одно за другим! Я уселся на нарту и стал думать.

«Судя по тому, что он вовремя стащил меня с дерева и внял моим доводам, старик вполне вменяем. Но тогда зачем ему разыгрывать роль психопата? Понять бы, что за этим стоит. Проверяет меня на вшивость? Похоже, что так, но уж очень жёстко. Впрочем, не мне судить, – поднялся я на ноги. – Надо заниматься своими делами и ждать. Старик обязательно себя раскроет, главное – не расслабляться».

И я снова потянул гружёную нарту по направлению к озеру.

До дома я добрался только под утро. Хорошо поев и три часа поспав, я снова отправился на свою поляну. Надо было торопиться: если не успеть к наступлению морозов, всё могло осложниться. Без тёплой одежды в тайгу не выйдешь, так что главное сейчас для меня – решить вопрос с обмундированием, а лыжи подождут. К тому же, их ещё надо выстругать и загнуть, и на это уйдёт уйма времени. Раздумывая над предстоящей работой, предельно уставший и голодный, я, наконец, добрался до места охоты. Наскоро приготовив ужин, я с головой забрался под оттаявшую, на огне оленью шкуру и закрыл глаза.

«Будь, что будет, – думал я. – Огонь, новый потоп, что угодно. Больше ни на что я не среагирую. Хватит паники и ужасов, пора бы мне научиться управлять своими чувствами».

Проснулся я, когда совсем рассвело. Высунув руку из-под оленьего одеяла, я понял, что погода пока не изменилась.

«Дедушка или кто-то другой, но погодой явно управляют, – подумал, вставая. – Обычно в это время стоят морозы под сорок и ниже, а сейчас просто благодать. От силы минус десять-пятнадцать, не более. Надо поторопиться, пока не ударит корочун