Наследие баронов Гинцбургов - [3]
Можно только догадываться, какие удивительные находки таит в себе скрываемое от общества рукописное собрание ученого. Но в том-то и дело, что Михайлов вовсе не собирается сделать эти рукописи доступными. Наоборот, он предостерегает патриотические массы от «заключения неравноправного (?!) договора с Израилем о публикации материалов фонда».
Правомерен вопрос – в чьих же руках находится рукописное собрание Д.Г. Гинцбурга? Кому в СССР поручено беречь и изучать этот памятник еврейской культуры? Поразительная осведомленность Михайлова (не знаю, реальное ли это лицо или литературная маска) выдает автора с головой – ясно, что это человек Отдела рукописей ГБЛ, где и хранится коллекция еврейского ученого. Увы, отдел этот с некоторых пор стал одиозным в Ленинке – в библиотеке с богатыми научными и культурными традициями. Я, проработавший в этой библиотеке 10 лет, знаю о нем не понаслышке. Заведующий Отделом рукописей профессор В.Я. Д. в 1989 году на одном из собраний Библиотеки был публично уличен в оголтелом антисемитизме, что, кстати, сказалось на его подборе в это библиотечное подразделение молодых «научных» кадров. Помню, что после его прихода в отдел по коридорам главной библиотеки СССР стали расхаживать бородачи в черных, военного образца, рубашках со значками Георгия Победоносца (униформа «Памяти»), злобно улюлюкая вслед сотрудникам-инородцам. А кто-то из них участвовал и в телешоу как представитель одного из «крыльев» «Памяти». В читальном зале этого отдела вывесили тогда характерный плакат: магендовид, сложенный из черепов и костей, и надпись: “Dancer!” (лат. «Опасность!»). Дело получило огласку, и вынужденная давать объяснения администрация сообщила, что это, мол, дань солидарности с борющимся народом Палестины. Ловко, не правда ли?
Но, пожалуй, нагляднее всего плоды их трудов сказались на тематических встречах с деятелями культуры, проходивших в Библиотеке – они превращали их в настоящий антисемитский балаган. Группы организованных молодчиков в сопровождении зловещего вида дам просачивались на мероприятия и специально рассаживались в разных концах зала. И не дай Бог оратору одобрительно отозваться о каком-то еврее – тут же начинались шиканья, захлопывания. Потом, как по сценарию, вскакивал один (обязательно пожилой, грудь в орденах) и начинал истерично выть о проклятых масонах, пугая грядущим господством Сиона. Старца громко одобряли предусмотрительно подготовленные статисты...
В такой затхлой атмосфере антисемитского кликушества томится национальная святыня еврейского народа. К ней приставлены чернорубашечники, а надзирают за ней доморощенные эксперты по иудомасонству типа Михайлова. Так что можно не сомневаться – эти ребята и сохранят, и «исследуют» в нужном им ракурсе. А потом и продадут подороже. Ну а если не удастся продать – кто может поручиться, что выкинет какая-нибудь горячая голова, воспламененная ненавистью к «врагам России» Гинцбургам?
В годы застоя бездушные бюрократы вообще наложили табу на еврейскую тему. Сегодня об этом, по счастью, говорят открыто. Но разве не горько сознавать, что неопубликованные материалы из бесценной коллекции Гинцбургов становятся объектом политического манипулирования и злостных фальсификаций псевдопатриотов?!
***
Сокращенный вариант этой статьи был напечатан во влиятельной израильской газете “Jerusalem Post” (1991, 25 Июня) под заглавием “Pamyat” controls a Jewish legacy” («Память» распоряжается еврейским наследием»). Так израильская общественность, которая и раньше проявляла к собранию Гинцбургов повышенный интерес, была своевременно информирована о том, в чьих руках находится эта святыня еврейского народа. Стало также понятно, какое сопротивление юдофобов от культуры придется преодолеть, чтобы сделать ее доступной. Однако, израильтян это нисколько не испугало: если того требуют интересы дела, они готовы вести переговоры даже с деятелями михайловской закваски.
Трудно сказать, кому мы больше обязаны – настойчивости ли и дипломатическому такту израильской стороны или все тому же профессору Д., который вдруг внезапно преобразился в прогрессиста (во что, впрочем, слабо верится), – но летом 1992 г. было принято историческое решение, устраивающее обе стороны: cама коллекция осталась в Российской государственной библиотеке (РГБ) и тем самым фонды этого богатейшего книгохранилища сохранились в неприкосновенности; израильтяне же (в лице Еврейской Национальной и Университетской библиотеки в Иерусалиме) получили возможность микрофильмировать все манускрипты и создать их компьютерный каталог. В результате иудеи и гебраисты мира получили копии уникальных рукописей XI-XVIII веков: Библии, Талмудов, литературы по раввинистике, Ѓалахе, каббале, медицине, астрономии, философии, в том числе ряд текстов, считавшихся безвозвратно утерянными в истории. Отныне на экране монитора их может прочесть каждый, в каком бы уголке света он ни находился. И какое теперь дело иудеям до молодчиков-чернорубашечников, что были некогда приставлены к еврейским манускриптам? Израильтяне, однако, не оставляют попыток заполучить не только копии, но и саму коллекцию в вечное пользование, как это завещал барон Д.Г. Гинцбург. Показательно, что в ходе переговоров в Москве в феврале 2010 года премьер-министра Б. Нетаниягу с президентом Д. Медведевым и главой правительства РФ В. Путиным израильской стороной вновь была поднята тема о правах на это собрание.
XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения.
Книга писателя Льва Бердникова – документально-художественное повествование о евреях, внесших ощутимый вклад в российскую государственную жизнь, науку и культуру. Представлена целая галерея портретов выдающихся деятелей XV – начала XX вв. Оригинальное осмысление широкого исторического материала позволяет автору по-новому взглянуть на русско-еврейские и иудео-христианские отношения, подвести читателя к пониманию феномена россиянина еврейской идентичности.
В книге известного писателя Льва Бердникова предстают сцены из прошлого России XVIII века: оргии Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего собора, где правил бал Пётр Великий; шутовские похороны карликов; чтение величальных сонетов при Дворе императрицы Анны Иоанновны; уморительные маскарады – “метаморфозы” самодержавной модницы Елизаветы Петровны.Автор прослеживает судьбы целой плеяды героев былых времён, с именами и громкими, и совершенно забытыми ныне. Уделено внимание и покорению российскими стихотворцами прихотливой “твёрдой” формы сонета, что воспринималось ими как победа над трудностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу включена серия избранных художественно-биографических очерков о писателях, внёсших ощутимый вклад в русско-еврейскую литературу XIX – начала XX вв. Особое внимание уделено авторам, стоявшим у истоков этой литературы, и переводчикам, открывшим российскому читателю практически незнакомый многогранный еврейский мир.
В этой книге историк и культуролог Лев Бердников рассказывает о феномене русского шутовства. Галерею персонажей открывает «Кровавый Скоморох» Иван Грозный, первым догадавшийся использовать смех как орудие для борьбы с неугодными и инакомыслящими. Особое внимание уделяется XVIII веку – автор знакомит читателя с историей создания Петром I легендарного Всешутейшего Собора и целой плеядой венценосных паяцев от шута Балакирева и Квасника-дурака до Яна Лакосты и корыстолюбивого Педрилло, любимца императрицы Анны Иоанновны.В книге также представлены образы русских острословов XVII–XIX веков, причем в этом неожиданном ракурсе выступают и харизматические исторические деятели (Григорий Потемкин, Алексей Ермолов), а также наши отечественные Мюнхгаузены, мастера рассказывать удивительные истории.
Книга состоит из коротких рассказов, которые перенесут юного читателя в начало XX века. Она посвящена событиям Русско-японской войны. Рассказы адресованы детям среднего и старшего школьного возраста, но будут интересны и взрослым.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
«Махабхарата» без богов, без демонов, без чудес. «Махабхарата», представленная с точки зрения Кауравов. Все действующие лица — обычные люди, со своими достоинствами и недостатками, страстями и амбициями. Всегда ли заветы древних писаний верны? Можно ли оправдать любой поступок судьбой, предназначением или вмешательством богов? Что важнее — долг, дружба, любовь, власть или богатство? Кто даст ответы на извечные вопросы — боги или люди? Предлагаю к ознакомлению мой любительский перевод первой части книги «Аджайя» индийского писателя Ананда Нилакантана.
Рассказ о жизни великого композитора Людвига ван Бетховена. Трагическая судьба композитора воссоздана начиная с его детства. Напряженное повествование развертывается на фоне исторических событий того времени.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Сказание о жизни кочевых обитателей тундры от Индигирки до Колымы во времена освоения Сибири русскими первопроходцами. «Если чужие придут, как уберечься? Без чужих хорошо. Пусть комаров много — устраиваем дымокур из сырых кочек. А новый народ придет — с ним как управиться? Олешков сведут, сестер угонят, убьют братьев, стариков бросят в сендухе: старые кому нужны? Мир совсем небольшой. С одной стороны за лесами обрыв в нижний мир, с другой — гора в мир верхний».