Наследие аграрного закона Тиберия Гракха. Земельный вопрос и политическая борьба в Риме 20-х гг. II в. до н.э. - [24]
Итак, Полибий сообщает, что в 225 г. до н. э. римский сенат мог рассчитывать на армию, насчитывавшую 250 000 пехоты и 23 000 конницы[223]. Таким образом, общее количество военнообязанных римлян и кампанцев должно было составлять 273 000 человек. Упоминание греческим историком кампанцев в числе собственно римских войск стало предметом широкой научной дискуссии, которая продолжается и по сей день. По моему мнению, у нас нет достаточных оснований для сомнений в достоверности рассказа Полибия[224]. Главным свидетельством в пользу этой точки зрения является тот факт, что данные Полибия практически совпадают с результатами ценза 234/233 г. до н. э.[225]. Население Кампании (Campani в римских источниках)[226] было отражено в итоговом отчете римских цензоров в отдельной рубрике[227]. При этом некоторый прирост числа военнообязанных к 225 г. до н. э. может быть связан с последствиями аграрного закона Гая Фламиния 232 г. до н. э. В силу отсутствия в источниках информации о последнем предвоенном цензе (220 г. до н. э.), именно эта цифра (273 000) должна являться отправной точкой при исследовании демографической ситуации в Риме накануне и в ходе II Пунической войны, даже несмотря на то, что она с большой долей вероятности была округлена[228].
Как уже было отмечено ранее, наука не располагает сведениями о результатах ценза 214 г. до н. э. Он не был завершен по причине смерти одного из цензоров, а именно – П. Фурия Фила. Его коллега М. Атилий был вынужден отказаться от должности (Liv. XXIV. 43. 4). Легитимность ценза могла быть обеспечена лишь в том случае, если оба цензора участвовали в его проведении. Таким образом, первые сведения о последствиях начальных лет Ганнибаловой войны для римской гражданской общины мы получаем из рассказа Ливия о цензе 209/208 г. до н. э. Его результаты стали предметом широкой научной дискуссии. Согласно Ливию, число военнообязанных римских граждан составило всего 137 108 человек[229]. Это могло быть связано с последствиями поражений в начале Ганнибаловой войны, то есть с большими людскими потерями. Ливий, впрочем, не утруждает себя объяснением столь значительной разницы в цифрах, лишь констатируя ее наличие (Liv. XXVII. 36).
Данная ситуация могла быть также обусловлена техническими трудностями при проведении ценза в военное время: не все римские граждане, принимавшие участие в боевых операциях против армии Ганнибала, были учтены цензорами. Более радикальный сценарий в качестве рабочей версии предложил П. Брант. Он заключается в том, что римские граждане, к тому моменту находившиеся в действующей армии, вообще не были учтены при составлении итогового отчета цензоров. Британский историк отмечает, что их количество достигало 75 000 человек[230]. Таким образом, общее число военнообязанных должно было приблизиться к результатам ценза 204/203 г. до н. э. Последнее якобы косвенно свидетельствует в пользу предложенной П. Брантом гипотезы. Впрочем, подобное развитие ситуации представляется маловероятным. Ценз считался бы в данном случае незавершенным и его результаты в этой связи не могли являться легитимными. Кроме того, Ливий не сообщает о существовании каких-либо трудностей подобного рода при проведении переписи населения в 209/208 г. до н. э. Он лишь сообщает, что число римских граждан было меньше, чем до начала II Пунической войны[231]. Сам Ливий напрямую не связывает столь низкое количество военнообязанных римлян с последствиями тяжелых поражений первых лет боевых действий против Ганнибала. В общем контексте его повествования о цензе 209/208 г. до н. э. этот вывод, однако, более чем логичен, что подтверждается материалами «Периох». Эпитоматор дополняет рассказ Ливия предложением, в котором недвусмысленно дает понять, что изображенная им ситуация была связана с большими военными потерями римлян[232].
Ю. Белох сомневается в достоверности сведений «Периох». По его мнению, потери не могли составлять половину всего военнообязанного населения Рима. Он предположил, что в случае с цензом 209/208 гг. до н. э. мы имеем дело с ошибкой переписчика[233]. Немецкого историка не смущает и тот факт, что цифра, которую мы находим в “Ab Urbe condita”, повторяется в «Периохах»[234]. Последнее обстоятельство является достаточно весомым свидетельством в пользу ее достоверности. Не стоит забывать и о примечании, которое сделал эпитоматор, объясняя итоги этого ценза. Хотя предложенный Ю. Белохом вариант истолкования и не стоит категорически исключать, вероятность того, что он соответствует действительности, достаточно невелика. На мой взгляд, ошибку переписчика можно констатировать лишь в случае с цензом 194/193 г. до н. э., так как разумных объяснений столь низкой цифре просто нет[235].
Впрочем, возможные решения этой проблемы не ограничиваются гипотезой Ю. Белоха. Одна из других возможностей основывается на сведениях о судьбе жителей Капуи и союзных ей кампанских городов. В том случае, если кампанцы ко времени начала II Пунической войны действительно проходили регистрацию в Риме, на основе этого вносились отдельной рубрикой в итоговые отчеты римских цензоров и таким образом учитывались в общем числе римских граждан, то после их перехода на сторону Ганнибала они, по вполне понятным причинам, больше не отправляли в Рим данные своих переписей
