Наши времена - [5]

Набожная Ита сказала явную ложь. Она не забыла напомнить Лизе, но считала, что грех этой маленькой лжи искупится сторицей, если в праздник пейсах, в таком благочестивом месте, как хоральная синагога, Володя встретится с ее дочерью. Такую встречу молодые люди запомнят, и, кто знает, может быть, на всю жизнь…

Поездка в синагогу казалась Володе глупой и несуразной, с гораздо большей охотой он бы теперь снова взял тряпку и вытирал пол в ванной. Впервые он пожалел, что ему не нужно идти в школу. Сегодня он как раз свободен. Разумеется, он мог бы придумать что-нибудь, но не хотелось обманывать старого человека.

Ита приняла его молчание за согласие и с большим усердием стала объяснять дорогу:

— Доедешь в метро до Дзержинской. Из метро выйдешь на улицу, там повернешь на Маросейку, пройдешь до переулка, где увидишь много евреев. Войдя в синагогу, не забудь надеть шапку…

— Я не ношу шапки.

— Положишь платочек на голову. С обнаженной головой нельзя. Если мама у тебя спросит, куда едешь и зачем, скажи, что я просила сделать мне эту большую услугу. Или я сама зайду к ней.

— Матери нет дома.

— А папа?

— Тоже нет.

— Так ты, наверно, голодный… Я тебя сейчас угощу пасхальным холодным борщом с мацой. Объедение. Праздничный обед у нас будет после — золотистый бульон, кнедлики, кисло-сладкое мясо, все уже там, — Ита показала рукой на холодильник «Саратов» в кухне около двери.

— Спасибо, я недавно позавтракал.

— Мой пасхальный борщ можно есть и после завтрака и даже после обеда. — Ита налила полную тарелку нежно-розового свекольного борща.

— Отведай. Не пожалеешь.

Блюдо было действительно вкусное. Володя поел и поблагодарил.

— На здоровье, сынок. Я дам твоей маме рецепт, и она приготовит такой же. Значит, едешь? — спросила Ита после паузы. — Я так тебе буду благодарна.

— Ладно, прокачусь, — согласился Володя.

Зайдя к себе домой, Володя подкрепился еще холодной яичницей, которую должен был съесть утром, когда она была горячей. Подумав немного и заключив, что в этой поездке нет ничего праздничного для него, что она является поручением, от которого он не смог отказаться, Володя решил не переодеваться, поехать в спортивном костюме, который был на нем. Только обувь пришлось сменить — вместо мокрых кед с раздавшимися бульдожьими носами он надел легкие летние туфли с дырочками, явно не по погоде. Ита, не отходившая от окна, увидела Володю выходящим из подъезда, и у нее из глубины сердца вырвалось: «Сущий красавец…»

Среди многоэтажных домов почти совсем затерялась станция метро с низкой плоской крышей. Спустившись по каменным ступенькам вниз, Володя вскочил в последний вагон метро, когда обе половинки двери уже почти сомкнулись; энергично действуя локтями и грудью, он их вновь раздвинул. Дежурная по станции помогла ему, подтолкнув рукой в спину. Володя благодарно кивнул ей головой, а она строго помахала ему своим сигнальным кругом, — дескать, запомни, парень, в следующий раз такие фокусы не делай. Через двадцать минут Володя вышел на станции «Дзержинская». Гулко по зеркально отполированному мрамору раздавались шаги сотен людей, потоками устремлявшихся в разных направлениях. Выйдя на площадь, Володя спохватился, что забыл адрес. Остановив прохожую женщину, которая на вид показалась ему еврейкой, спросил у нее, как пройти к синагоге. Женщина не знала и посоветовала спросить у милиционера. Оправив изрядно помятый костюм, пригладив ежик на голове, Володя направился к середине площади, где, вблизи памятника Феликсу Дзержинскому, стоял милиционер. У легендарного чекиста и рядового милиционера длинные шинели блестели от накрапывающего дождя. Испытывая некоторую неловкость и смущение, Володя обратился к милиционеру. Тот быстро назвал адрес и показал рукой, куда следует идти.

Володя пошел вверх, к Ильинке, затем свернул на узкую и тесную Маросейку и, уже будучи совсем близко от переулка, который был ему нужен, в глубоком изумлении остановился на перекрестке, вглядываясь в девушку, что с небольшим книжным фургоном пересекала улицу.

У Володи мельтешило в глазах от оживленнейшего уличного движения, однако сомневаться не приходилось: фургон катила Лиза, дочь Иты. С каждым движением, с каждым толчком на ее голове покачивалась прическа — высокая башенка с хвостиком, падавший то на одно плечо, то на другое. Не долго думая, Володя подбежал и, ухватившись за ручку фургона, попытался помочь ей. Девушка машинально оттолкнула нежданного помощника, ее влажная, сильно нагретая рука попыталась снять эту вторую, чужую руку, но парень вцепился крепко и не только не отошел прочь, а, наоборот, энергично забрал всю ручку фургона в свои руки. Тем временем зеленый светофор открыл дорогу автотранспорту, машины понеслись, маневрируя мимо фургона и объезжая его. Двум машинам даже пришлось притормозить и терпеливо подождать, пока протащится тележка. Фургон уже был на тротуаре, и у Лизы и Володи теперь было достаточно времени, чтобы взглянуть друг на друга. Лиза далеко не была в восторге от этой встречи. Ей вовсе не хотелось, чтобы в доме, где она живет, все знали, что она, с ее одиннадцатью классами, с ее красотой и способностями, всего-навсего работает продавщицей в книжном магазине и вдобавок ее еще посылают с фургоном торговать на улице. В такой день, например, как сегодня, это совсем маленькое удовольствие. Только успела разложить книги, небо затянуло тучами, пошел дождь, нужно было укрывать товар брезентом.