Наши бедные богатые дети - [15]

Деньги, роскошь, изобилие — это всегда испытание, и не каждому взрослому удается с честью его пройти. Что же говорить о детях? Готовность родителей дать ребенку «всё и сразу» представляет для него огромную опасность. Если идти по пути потребления, повинуясь желанию иметь все больше и больше, неминуем абсолютный экзистенциальный тупик, когда человек уже ничего не хочет. Если же мы вместе с ребенком выбираем «быть», а не только «иметь», то этот путь бесконечен, здесь тупика быть не может. Как писал Фромм, «очеловеченный человек — это не тот, кто имеет много, а тот, кто является многим». Самоактуализация и самораскрытие не исключают, а скорее предполагают успех, признание, а значит, и возможность «иметь». Поэтому наша задача — преобразовать желание маленького человека иметь, использовать, потреблять в стремление быть, творить. И тогда наши финансовые ресурсы будут служить ему поддержкой.

Я уверена, что, несмотря на дефицит времени, мы способны сделать так, чтобы дети смогли перенять, впитать наши ценности. Я тоже много работала и мало времени проводила дома. У меня трое детей, сейчас уже взрослых, и, как мне кажется, я сумела передать им свою систему ценностей. Они всегда вспоминают слова, которые слышали от меня в детстве: «Представьте, что в доме случился пожар, все сгорело и вы выскочили на улицу без ничего. Что у вас осталось? Отношения с близкими, здоровье, знания, опыт, любимое дело. Это и есть самое главное. Вот в это и надо вкладываться, это и надо по-настоящему беречь».

Глава 2 Товарно-денежная любовь

Папа-банкир вернулся из очередной продолжительной командировки. Четырнадцатилетняя дочь, окинув отца беглым взглядом и не увидев в его руках ярких пакетов с подарками, бросила еле слышное «Привет!», ушла в свою комнату и закрыла дверь. Через какое-то время она обратилась к отцу: «Ну что, может, поедем, купишь мне новые джинсы и кеды». В автомобиле девочка надела наушники, включила плеер и за всю дорогу не проронила ни слова. В магазине она молча выбирала обновки, а когда покупки были оплачены, вынула наконец наушники и поцеловала папу. Они встретились глазами, но ненадолго — лишь на пару секунд.

На обратном пути девочка снова «ушла в себя». И отец с грустью подумал, что вот уже несколько лет не чувствует от дочери ни тепла, ни любви, она обращает на него внимание, только когда он что-нибудь ей покупает: «Такое впечатление, что кроме денег ей от меня ничего не нужно…»

Многих моих клиентов беспокоит, что их подросшие сыновья и дочери ведут себя по отношению к ним холодно, высокомерно, эгоистично, держат «на дистанции» и при этом беззастенчиво их используют. Как чужие. Получается, мы детям — все, а они нам — ничего?

Новая эпоха, новые отношения

В последние десятилетия во взаимоотношениях детей и родителей обозначилось несколько новых тенденций: кардинально меняется положение ребенка в семье, смещаются акценты, позиции, традиционные семейные роли. Если раньше дети добивались внимания родителей, то теперь мы, взрослые, боремся за любовь детей, но порой времени, сил и желания общаться с ребенком нам не хватает. Мы чувствуем свою вину и компенсируем недостаток внимания подарками, вещами, деньгами.

Детоцентризм

В наши дни вполне естественно планировать семью. Пары заранее решают, сколько заведут детей, чтобы иметь возможность окружить каждого из них любовью и заботой. Однако так было не всегда. Еще в XIX веке в бедных семьях ребенок считался «лишним ртом», а в богатых домах родители занимались более интересными и важными делами, чем воспитание наследников, — служили, воевали, вели светскую жизнь, перепоручая детей нянькам, дядькам, гувернерам. В центре семьи традиционно был ее глава, а вокруг него — остальные домочадцы, каждый из которых занимал положенное ему место. Родительский авторитет не подвергался сомнению. Но времена меняются, и сегодня ребенок переместился с семейной «периферии» в центр.

Все крутится вокруг ребенка. Ради него женятся, когда женщина узнает, что беременна. Ради него стараются сохранить семью: «Мы не можем развестись, у нас же дети». Разведенные родители просят у ребенка благословения на новый брак. Хорошо, если он «даст добро». Но если отношения с новыми мамами и папами не складываются, взрослые готовы разойтись, лишь бы его «не травмировать». Многие женщины видят в ребенке смысл жизни — «Я живу ради детей» — и такая жертвенность считается в порядке вещей.

В богатых семьях ребенок зачастую становится гарантией материального благополучия и сохранения социального статуса матери, ее «пожизненной пенсией». Нередко мама знает, что у мужа есть и «другая» личная жизнь. Но она остается официальной супругой, по праву живет в доме на Рублевке, ездит на машине с водителем, имеет кредитные карточки, позирует для глянцевых журналов. Поэтому ей ничего не остается, как только создать и поддерживать культ ребенка, положив свою жизнь «на алтарь материнской любви». Главное, чтобы ребенок ее любил, был к ней привязан, тогда муж обеспечит ей хорошее содержание, как бы ни сложилась их совместная жизнь. Так дети оказываются разменной монетой во взаимоотношениях родителей — особенно когда речь заходит о разводе и разделе имущества. Делят уже не только дома, машины, квартиры, дачи — делят детей.