Нашествие - [6]

– Судя по цепям, богатырь, – попытался угадать палач.

– Верно, богатырь. Ставр его зовут. Они вдвоем вышли против моего войска, он и Микула. Про Микулу-то слышал небось?

– Кто про него не слышал… очень старый и сильный богатырь.

– Да. Был. Видишь ли, мой дорогой Юзеф: вдруг во время боя Микула этот стал как обычный человек. Ушла куда-то его богатырская сила, словно и не было.

– Разве так бывает?

– Вот и я думал, что не бывает. Понимаешь теперь свою задачу? Мне позарез нужно понять, как так получилось. Задача государственной важности. Вызнаешь для меня этот секрет, тогда и о должности королевского палача можно будет поговорить.

– А он хотя бы боль чувствует? – засомневался Юзеф. – никогда еще не работал с богатырями.

– Еще как они чувствуют, только болевой порог у них совсем иной. Ты все же осторожно действуй: слыхал я, что в Киеве недавно один из богатырей от ран помер. Там ему, правда, сердце пробили насквозь, раз десять. Но ты все равно будь осторожнее. Торопить тебя не буду, сам понимаю: орешек твердый. Если я помру раньше, чем ты что-то узнаешь, – Брониславу доложи, он поймет.

– По дереву постучите, – посоветовал палач, – сплюньте через плечо.

– Да умру я скоро, – отмахнулся Сигизмунд, – это не новость. Знал бы ты, Юзеф, какой гадюшник после меня останется… Как бы прямо на похоронах моих друг другу в глотку не вцепились. Ну да ничего, эту войну я еще выиграю, еще должен успеть. А ты работай, не спеши. Если мы сможем русских богатырей силы лишать, это будет мой подарок нашим потомкам.

Палач поднялся и посмотрел на свою жертву; и богатырь смотрел на будущего мучителя: спокойно и уверенно, без капли страха.

– Будет непросто, – вздохнул заплечных дел мастер, – но мы еще посмотрим, кто кого.

Глава 4 Неотправленные письма

Ратибор приближался к твердыне Святогора неспешно, постоянно оглядываясь и даже порой подумывая о том, чтобы повернуть обратно. Задание, данное ему Марьей Искусницей, казалось простым, всего-то передать богатырю несколько старых писем, вот только любопытный посланник письма эти прочитал. А прочтя их, сразу понял, почему Вольга чуть не взбунтовался, противясь тому, чтобы передавать эти письма Святогору. Богатырь-оборотник даже кричал на Марью, что было событием настолько из ряда вон выходящим, что другого подобного случая Ратибор и припомнить не мог, хотя служил при Марье уже третий десяток лет. Сапоги-скороходы, конечно, на нем, но вот спасут ли они… Кто знает, как поступит старый богатырь, когда узнает правду?

Сам Ратибор был согласен с Вольгой: показывать эти письма нельзя. Вот только Марья утверждала, что четко знает, что делает, а эта лиса думает вперед не на день или два и действия свои продумывает хорошо. Поэтому и плелся посланник Китеж-града, понуро приближаясь к твердыне.

Над крепостью стояла какая-то зловещая тишина. Казалось, что даже птицы затихли. Неужели кто-то смог взять неприступную твердыню? Защитников в крепости было немного, три десятка человек, не больше. Но крепчайшие стены и крутые скалы позволяли легко удерживать крепость хоть против тысячекратно превосходящего врага. Что, кстати, и случалось несколько раз, в былые времена. В этот раз ворота были открыты, часовых на стенах и башнях не видать. Что-то здесь не так… Ратибор, не раз бывавший в твердыне, поежился. Перехватив поудобней шапку-невидимку, китежградец шагнул за ворота. Двор тоже был пуст, лишь в углу, возле груды камней, сидел какой-то человек с окладистой бородой и в окровавленных повязках.

Ратибор внимательно осматривал незнакомца, а тот столь же внимательно глядел на него.

– Добрый день, – поздоровался посланник, медленно двигаясь вперед.

– Не очень, – с сильным горским акцентом отозвался раненый.

– А где все?

Забинтованный человек устало кивнул на груду камней.

– Тут.

На какое-то время Ратибор онемел, только сейчас он понял, что куча камней – это импровизированный курган. И если незнакомец не шутит, а этот мужчина, пожилой и серьезный, на шутника не походил, то всех обитателей крепости убили.

– Кто?

– Святогор говорит – бука.

– Сам-то хозяин жив?

– Не знаю, можно ли это так назвать, – неопределенно ответил горец и снова закрыл глаза. Видно было, что он еще очень слаб и раны дают о себе знать.

– Как же богатырь это допустил?

– Его отвлекли… – помедлил немного горец и нехотя добавил: – Я отвлек.

Марья говорила, что царь был убит, но о том, что чудовище уничтожило всех в крепости, не упомянула. Ратибору сделалось совсем неуютно, захотелось поскорее передать эти проклятые письма владельцу крепости и убраться отсюда как можно дальше. От всей этой ауры смерти, горя и уныния. Пора было выяснить, где богатырь, отдать послание и уходить.

– А где он сам?

Горец неопределенно мотнул головой в сторону входа в главный зал. Ратибор открыл дверь и погрузился в полумрак. Света нет, воздух спертый, в углу сидит гигантская фигура, постоянно тихо то ли рыча, то ли хрипя.

– Святогор, – позвал китежградский посланник.

Гигантская фигура в углу затихла и подняла на него взгляд. Два ярких, горящих во тьме красных глаза с длинными черными вертикальными зрачками, как у кошки или змеи. Глаза хищника. Ратибору стало по-настоящему страшно, он хоть и немало повидал на своем веку и многие чудеса видел, но чудеса эти были в основном рукотворные. А тут в нескольких шагах от него сидело