Нашествие нежити - [10]

— Что значит пострадали?

— Оба госпитализированы в состоянии, напоминающем то ли сон, то ли кому[9], — объяснил Леонард, пристально разглядывая остатки бурбона на дне стакана, который он задумчиво поворачивал в ладонях.

— Оба — вылитые зомби, — вставил Виш. — Мы предполагаем — но это только наши догадки, — что, когда строители повредили склеп, где был замурован корабль, что-то такое просочилось наружу.

— Просочилось?

— Споры, возможно, микробы, — заявил Леонард. — Мы пока ни в чем не уверены, но, по крайней мере, хотя бы можем работать на основе такого предположения.

— Вообще говоря, — поддержал его Виш, — из замурованных склепов нередко вырываются смертоносные газы, микробы или споры. Пришли же, в конце концов, к выводу, что именно смертоносные споры погубили всех, кто работал в гробнице Тутанхамона. Конечно, мы и сейчас не можем исключать подобную возможность, так что я распорядился, чтобы мои лаборанты вели поиски в этом направлении.

— Надеюсь, приняты все необходимые меры предосторожности? — забеспокоился Штрауд.

— Уж будьте уверены.

— Может, поедем прямо на стройку?

— Мы догадывались, что именно это вы и предложите. А слайды потом посмотрите.

Штрауд и Виш целиком ушли в беседу, словно забыв о двух других спутниках.

— У вас и фотографии есть?

— И фотографии и кинопленка.

— А к составлению карты приступили?

— Да, но продвигается дело крайне медленно. Добровольцев у нас совсем мало. Пресса подняла шум вокруг «заклятья зомби», а семьи двух пострадавших подали в суд на строительную компанию, как будто им это поможет.

— Людей у вас, значит, не хватает?

— Говорю же вам, Штрауд, даже лаборанты боятся этой штуки. Если это инфекция, то любой из нас может заразиться.

— Но почему такой скептицизм? Вы что, сомневаетесь в том, что это инфекция?

— А я от рождения скептик. Сила привычки, профессиональная черта. Каким образом, скажите мне, этрускский корабль попал в Америку? Зачем приплыл сюда? Нам не известно. Знаем только, что корабль относился ко временам, предшествовавшим греческой и римской культуре. Его что, пустили дрейфовать с телом короля на борту? Нет, нет и нет, поскольку корабль был намеренно доставлен именно сюда и замурован в каменном склепе глубоко под землей на острове, который, как предполагалось, останется необитаемым. Но зачем? И как? Кому принадлежал корабль? Почему его погребли здесь, а не в Этрурии[10]?

— Зачем? Я вам рассказал все, что мы знаем, и вы, наверное, уже сами поняли, что мы не знаем ничего.

Штрауд перебрал в памяти все, что ему было известно об Этрурии. Происхождение народа, известного как этруски, до сих пор остается невыясненным. Никаких памятников этрускской письменности или литературы не сохранилось, но зато нет недостатка в гипотезах по поводу этой загадочной расы, которая смело сражалась с Грецией и Римом и не раз преподносила народам этих двух великих цивилизаций уроки военного искусства и государственной мудрости. Изучение этрусков, если здесь можно употребить это слово, началось с упоминаний о них, обнаруженных в древних записях и документах, оставленных римлянами и греками, которые поведали о местности, называемой Этрурия, древней и могущественной стране на Апеннинском полуострове…

— В пору наивысшего расцвета могущества этрусков, где-то между седьмым и пятым веком до нашей эры, Этрурия занимала всю территорию современной Италии от Альп до Тибра, — произнес Вишневски, словно прочитав мысли Штрауда. — А Этрурия как название происходит из латинского варианта греческого Тиррения, или Тирсения, древние римляне же называли этих стройных и мускулистых людей с оливковой кожей туски.

— Современная Тоскана[11], — вставил Леонард.

— Некоторый свет на историю этрусков помогли пролить археологические открытия на побережье Тосканы, — продолжал Леонард.

— Первые поселения, Ветулония и Тарквиния, относятся аж к девятому веку до нашей эры, — вторил ему Виш.

— А об их религии есть что-нибудь новенькое? — поинтересовался Штрауд.

— До нас дошли имена некоторых богов, но, что каждый из них олицетворяет, остается неизвестным. Многие были, видимо, заимствованы у народов древней Месопотамии[12], — ответил Леонард.

Виш внушительно прочистил горло и добавил:

— Определенные позднеримские авторы были убеждены — или отчаянно пытались убедить самих себя, — что целый ряд божеств этрусков соответствует их собственным, таким как Юпитер, Юнона и Минерва. У этрусков соответственно Тинис, Юни и Менрва.

— Тинис — это Юпитер, — догадался Штрауд, — Юни, конечно, Юнона, ну, а уж Менрва — это точно Минерва.

— Одни догадки, и больше ничего, — вздохнул Вишневски. — Сетландс, по мнению римлян, стал Вулканом, Фуфланс — Бахусом, а Турмс — Меркурием.

— Ката был богом Солнца, а Тив — богиней Луны, — продолжил этот список Леонард. — Тезан же был богом зари.

— Ну и, конечно, Аполлон у этрусков звался Аплу, а Венера — Туран, — внес и свой вклад Виш.

— Ох, ребята, может, хватит! — взмолился комиссар Натан.

— В любом случае, — не унимался Виш, не обращая никакого внимания па Натана, — над всеми этими божествами главенствовала целая группа безымянных, но могучих сил, олицетворяющих Рок, Судьбу, и, вероятнее всего, они-то и были самыми первыми хтоническими