Нашествие. Москва. Буря миров - [175]

— Ты решил, что это обычный стиратель, не так ли? — Эйзикил положил ладонь на покатый бок аппарата. — И ошибся. Это — внедритель, хотя название не совсем верное. Не просто машина для создания манкуратов. Мы разработали мозговой алгоритм, который внедряет навыки боя.

Заметив непонимание на лице Максара, он пояснил:

— Машина усиливает боевые рефлексы. Видишь эту круглую клавишу? У нее три положения, мы назвали их «солдат», «офицер» и «берсер».

— Но навыки не только здесь, — Максар, коснувшись своего лба, положил ладонь на бицепс, — они еще и здесь. Не только в голове, но и в мышцах.

— Это так, ты быстро уловил суть, — кивнул Эйзикил. — Главное — связь между головой и мышцами. Эта тонкая связь и создавала основную проблему для нас. На решение ушло очень много времени — когда мы начали заниматься внедрителем, я был еще не стар. Даже теперь программа не до конца отработана, нам надо провести много опытов. Для этого я и привез внедритель на Землю, здесь много человеческого материала, который не жалко.

— Мне не нравится идея, что любого можно превратить в берсера, — заметил Максар.

И вновь четки закачались, застучали в руках старика.

— О, не любого, отнюдь не любого! Только человека с определенными физическими и психическими задатками, а еще лучше — уже подготовленного, прошедшего тренировки, имеющего боевой опыт. Дело не столько во внедрение, сколько в усилении боевых рефлексов, мы накладываем на создание особые матрицы, составленные из воспоминаний… Но не будем сейчас углубляться в тонкости. Позже я предоставлю тебе подробный доклад, а сейчас посмотри на это.

По знаку старика смуглый молодой клерик скользнул к столу, двигаясь бесшумно, быстро и гибко, словно змея.

— Это Фелиз, мой ученик, — пояснил Эйзикил.

Когда Фелиз открыл футляр, глаз Максара блеснул. Капитан Сафон, заглянув внутрь, удивленно начал: «Что это?..»- и замолчал, поняв, что именно видит.

Максар бер'Грон достал из футляра разрядник с шестью стволами. Они были тонкие и короткие, а цевье, наоборот, непривычно широкое, как и приклад-цилиндр с немного скошенным, чтобы удобней упирать в плечо, торцом.

— Не вижу зарядных прутьев, — сказал Сафон.

Поворачивая оружие так и этак, Максар пояснил:

— Прут в центре, один на все стволы. Непривычно толстый.

— И немного короче стволов, поэтому не виден, — добавил Эйзекиль. — Мы назвали оружие «мультокер»- на языке Проклятых это слово означало «многоразовый». Или просто «токер» для краткости. Он предназначен… Фелиз, объясни.

Вытащив из футляра кожаный чехол с ремешками, клерик хрипло прошептал:

— Токер годится для залпового и одиночного огня. Может стрелять очередями. Задержка между разрядами небольшая.

Говорил он отрывисто, выплевывая короткие фразы, и Максар не мог отделаться от опасения, что сейчас изо рта Фелиза выскользнет раздвоенный язык. Нарисованный на виске двузубец был почти не виден на темной коже.

— Я хочу испытать его, — решил Максар. — Сегодня же. Сафон, были попытки к бегству?

— Трое рабов едва не сбежали прошлой ночью, — доложил командер.

— Всего трое? Хорошо, потренируемся на них. Позже. Уже темно, а посыльного разведчиков до сих пор нет. Надо что-то делать с этим.

Эйзикил раскрыл дверь в зал, откуда полилось синее сияние горящего на столе светильника. Клерики достали из-под воротников ярко мерцающие шарики на цепочках. Все они, кроме Фелиза, выстроились в ряд под стеной, и Эйзикил сказал:

— Я прошу тебя посмотреть на этих воинов, комендант. Ты знаешь, у Гильдии есть свои боевые отряды. Этот — лучший. Он захватил болотный дворец Армина.

Поглаживая цевье токера, Максар окинул клериков новым взглядом. Те самые? На Сайдоне их действия изменили весь ход восстания дикарских племен — только благодаря падению Армина варханам удалось быстро подавить бунт.

Эйзикил добавил:

— Ты можешь использовать этих воинов. Их двенадцать, пятеро остались внизу.

Клерики под стеной стояли неподвижно, только Фелиз шевелился, покачивался из стороны в сторону, поводя плечами, отчего сходство со змеей лишь усиливалось.

— Хорошо, пусть займутся этим, — согласился Максар. — Они не знают местных условий, но у нас есть проводник. Сафон, приведи землянина.

Пока командер ходил за проводником, Максар с Эйзикилем и Фелизом вошли в зал. Чтобы рассмотреть токер получше, Максар положил его на стол, придвинул светильник — и разглядел рисунок на цевье. Череп с двумя секирами по бокам… и в треугольной шапке, очертаниями напоминающей пирамиду Центавроса.

— На оружии герб моего клана. — Максар подял взгляд на Эйзикиля с Фелизом. Молодой клерик вручил ему чехол для токера, а старик ответил:

— Потому что это — дар Гильдии тебе.

— Но на черепе изображен Тирас…

Он позволил словам повиснуть в воздухе. Легендарный Железный Тирас носил Боло бер'Хан, старший из семерых братьев-берсеров, от которых пошли варханские кланы. Великий Боло надел Тирас перед последней битвой, когда была окончательно уничтожена армия Проклятых. Его клан был единственным, который в каждый момент времени насчитывал лишь одного представителя — самого Бер-Хана. То есть каждый новый Бер-Хан, надевший Железный Тирас и вставший во главе Орды, вступал в клан Боло бер'Хана — и в конце жизни покидал его, чтобы освободить место для следующего. Гильдия утверждала, что в каждом Хане воплощалась душа великого Боло.