Нашествие монголов - [36]
Посол покачнулся, оперся руками о ковер и растянулся. Девушка подложила ему под голову зеленую сафьяновую подушку и сказала шепотом на ухо старику Мирзе-Юсуфу:
– Он хитрая лисица! Он не хочет сказать правду…
– Таковы послы! Где ты найдешь прямодушного посла?
Вошел векиль. Все долго, бесшумно сидели, выжидая и не зная, что делать со спящим послом.
Махмуд-Ялвач внезапно очнулся и разом поднялся, бормоча извинения:
– Что я вам наговорил спьяну, сам не помню! Напрасно вы все это записали! Сожгите эти записки.
Векиль провел посла обратно узкими темными переходами дворца к глухой калитке сада, где ожидали верховые лошади. Джигиты с трудом посадили в седло качавшегося Махмуд-Ялвача. В предрассветных сумерках всадники проехали безмолвными улицами спящей Бухары и прибыли в загородный дворец шаха.
Через день, получив ответное письмо из рук шаха Мухаммеда, татарское посольство отправилось обратно на восток, в лагерь великого кагана всех татар.
Глава пятая
Великий каган слушает донесение
Чингисхан отличался высоким ростом и крепким телосложением. Имел кошачьи глаза.
Историк Джузджани, XIII век.
Три всадника быстро ехали по дорожке между татарскими юртами. Их шерстяные плащи развевались, как крылья дерущихся орлов. Двое часовых скрестили копья. Всадники сошли с коней, сбросив на белый песок запыленные плащи.
Один из прибывших, оправляя красный полосатый халат, воскликнул:
– Да будет благословенно имя кагана! Донесение особой важности!
Из ближайшей юрты уже бежали два нукера в синих шубах с красными нашивками на рукавах.
– Мы прибыли из западной страны, куда ездили послами от великого кагана. Скажи о нашем приезде. Я посол Махмуд-Ялвач.
В желтом шатре приоткрылась шелковая занавеска, и оттуда прозвучал приказ. Десять часовых на дорожке к шатру один за другим повторили:
– Великий каган приказал: «Пусть идут».
Трое прибывших склонились; скрестив руки на груди, они направились к шатру. Слуга-китаец пропустил их; они вошли внутрь, не поднимая головы, и опустились на ковер.
– Говори! – произнес низкий голос.
Махмуд-Ялвач поднял глаза. Он увидел строгое темное лицо с жесткой рыжей бородой. Две седые, скрученные в узлы косы падали на широкие плечи. Из-под лакированной черной шапки с огромным изумрудом пристально всматривались зеленовато-желтые глаза.
– Шах Хорезма Алла эд-Дин Мухаммед очень доволен твоими подарками и предложением дружбы. Он охотно согласился дать всякие льготы твоим купцам. Но он разгневался…
– Что я назвал его сыном?
– Ты, великий, как всегда, угадал. Шах пришел в такую ярость, что моя голова уже слабо держалась на плечах.
Глаза кагана зажмурились и протянулись узкими щелками.
– Ты уже думал, что тебе будет так? – И каган провел толстым пальцем черту по воздуху.
Этого жеста боялись все: так Чингисхан осуждал на казнь.
– Я успокоил гнев шаха Хорезма, и он посылает тебе «салям» и письмо.
– Ты успокоил его гнев? Чем? – Голос прозвучал недоверчиво. Глаза всматривались, то расширяясь, то сужаясь.
Махмуд-Ялвач стал подробно рассказывать о приеме у шаха Мухаммеда и о том, как ночью к нему прибыл великий визирь и вызвал для тайной беседы. Говоря это, он положил на широкую ладонь Чингисхана жемчужину, полученную от хорезм-шаха, и подробно изложил все, о чем говорил с Мухаммедом.
Махмуд-Ялвач чувствовал, не подымая глаз, что каган пристально всматривается в него и старается проникнуть в его затаенные помыслы.
– Это все, что ты услышал?
– Если я что-либо забыл, прости меня, неспособного!
Послышалось сипение: каган был доволен. Он ударил тяжелой рукой по плечу Махмуд-Ялвача.
– Ты хитрый мусульманин, Махмуд. Ты неплохо сказал, будто мое войско похоже на струйку дыма во мраке черной ночи. Пусть шах так и думает! Вечером приходите все трое ко мне на обед.
Послы вышли из шатра.
Каган встал, высокий, сутулый, в черной одежде из грубой парусины, перетянутой широким золотым поясом. Тяжело ступая большими косолапыми ногами в белых замшевых сапогах, он прошел по шатру, приоткрыл занавеску и следил, как три посла в белых тюрбанах и пестрых халатах садились на запыленных коней и медленно отъезжали.
– Время «великого приказания» (выступления в поход) приблизилось. Я подожду «счастливой луны».
Глава шестая
Беспокойная ночь Чингисхана
Чингисхан не любил спать на лежанках, подогреваемых длинным дымоходом, на каких спали изнеженные китайцы, или на пуховиках, обычных у мусульманских купцов. Каган любил чувствовать под своим боком твердую землю, и китайский старый слуга подстилал ему на ковре только сложенный вдвое кусок хорошо укатанного толстого войлока.
Обычно каган сразу засыпал. Он часто видел сны и заставлял шаманов или мудрого своего советника китайца Елю Чу-цая[83] объяснить, что эти сны предсказывают, но их объяснениям не всегда доверял, а поступал так, как считал для себя наилучшим. Проснувшись на рассвете, лежа под теплой собольей шубой, каган думал о десятках тысяч своих воинов и коней, о лучшем пути, на котором население сможет прокормить его ненасытную армию, о содержании оставленных в Монголии его пятисот жен с их детьми, рабынями и слугами. Думал он еще о донесениях многочисленных лазутчиков, которых он заранее рассылал в те земли, куда готовил поход; думал и о своих сыновьях, ревнивых и завистливых друг к другу; думал о своих болях в ногах и суставах, думал и о смерти…
Роман «Чингизхан» В. Г. Яна (Янчевецкого) – первое произведение трилогии «Нашествие монголов». Это яркое историческое произведение, удостоенное Государственной премии СССР, раскрывающее перед читателем само становление экспансионистской программы ордынского правителя, показывающее сложную подготовку хана-завоевателя к решающим схваткам с одним из зрелых феодальных организмов Средней Азии – Хорезмом, создающее широкую картину захвата и разорения Хорезмийского государства полчищами Чингиз-хана. Автор показывает, что погрязшие в политических интригах правящие круги Хорезма оказались неспособными сдержать натиск Чингиз-хана, а народные массы, лишенные опытного руководства, также не смогли (хотя и пытались) оказать активного противодействия завоевателям.
Роман «Батый», написанный в 1942 году русским советским писателем В. Г. Яном (Янчевецким) – второе произведение исторической трилогии «Нашествие монголов». Он освещающает ход борьбы внука Чингисхана – хана Батыя за подчинение себе русских земель. Перед читателем возникают картины деятельной подготовки Батыя к походам на Русь, а затем и самих походов, закончившихся захватом и разорением Рязани, Москвы, Владимира.
Роман «К „последнему морю“» В. Г. Яна (Янчевецкого) – третье заключительное произведение трилогии «Нашествие монголов», рассказывающее о том, как «теоретические доктрины» Батыя о новых завоеваниях на европейском континенте – выход к берегам «последнего моря», превращаются в реальную подготовку к походам татаро-монгольских полчищ сначала в среднее Поднепровье, потом на земли Польши, Моравии, Венгрии, Адриатики.
Историческая повесть известного советского писателя В. Г. Яна (Янчевецкого) «Огни на курганах», впервые изданная в 1932 году и в последствии переработанная и дополненная, рассказывает о талантливом, но жестоком завоевателе Александре Македонском. Писатель постарался изобразить его таким, каким он был в действительности: разрушителем городов, истребителем мирного населения целых районов, казнившим каждого, кто оказывал ему сопротивление или казался подозрительным.
Повесть «Юность полководца» посвящена князю Александру Невскому и рассказывает о заслугах князя в качестве организатора обороны Великого Новгорода от натиска шведов и Тевтонского ордена в начале 40-х гг. XIII в. При этом автор показывает, что Новгород под руководством этого князя был той частью «русской земли», которая сохранила не только какую-то независимость от Орды, но и очевидную боеспособность в борьбе с агрессией западных соседей.
Боги любят шутить. Они дали Спартаку разум и душу великого полководца и сделали его рабом-гладиатором. Гордый фракиец пожелал свободы, и рабы Рима пошли за ним. Без оружия и без доспехов презираемые рабы разгромили римлян у подножия Везувия. Не богатства и не власти — одной свободы жаждала душа Спартака.Он бросил вызов великой империи, и три года его армия рабов громила отборные легионы римлян. О, как хотели римляне, чтобы имя Спартака забылось навсегда! Но боги умеют шутить, и память о фракийце Спартаке пережила Римскую империю.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».