Наше прошлое, вернись! - [35]

— И какова же была его реакция на эти требования?

— Отец никогда не стремился быть собственником. В том числе и земли. Кроме того, он был искренне восхищен тем, как старейшины племени пуэбло старались сохранить древние традиции. Поэтому согласился. Мои родители поженились и жили очень счастливо. Во всяком случае, пока не родился я. — Майкл потупил взор, и в голосе его зазвучали горькие нотки: — В общем, до семилетнего возраста я не доставлял им особых хлопот. Но потом начал задавать вопросы обо всем и обо всех. Ибо просто не мог понять тех правил, которым меня заставляли следовать. Например, носить сапоги без каблуков и не стричь волос. Или — вырезать сзади из штанов лоскут, а затем обвязываться вокруг талии куском одеяла, чтобы прикрыть, прости, срам. — Лора издала звук, похожий на хмыканье, но Майкл осуждающе посмотрел на нее. — Надеюсь, ты смеешься не над древними индейскими обычаями?

— Н-нет, — только и сумела выдавить из себя Лора, с трудом удерживаясь от того, чтобы действительно не расхохотаться. — Итак, ты ходил в сапогах с оторванными каблуками и отрастил себе длиннейшие волосы. И… и все такое прочее…

— Не будем говорить о прочем, но волосы у меня были достаточно длинными.

— Ты их… заплетал в косу?

— Да. Но только до шестнадцати лет. Пока не поступил в колледж.

Воображение Лоры тут же нарисовало Мигуэля, стоящего на вершине горы с длинными, до пояса, волосами, развевающимися на ветру, как национальный флаг. В глазах у нее тут же заплясали озорные чертики.

— А знаешь, Мигуэль, жаль, что ты постриг волосы. Мне бы доставляло огромное удовольствие расплетать твою косу и расчесывать эти густые волосы своей пятерней. Ты бы в изнеможении наклонялся ко мне и… Ой, прости, я снова тебя прервала. Продолжай! Расскажи мне еще о племени пуэбло.

Майкл откинул назад голову и громко расхохотался. Ему пришел на ум известный стереотип, когда мужчина возбуждает страсть в женщине, распуская ей волосы. Кстати, не он ли сам пытался это сделать совсем недавно с пучком волос, собранным на затылке у Лоры! Но он спохватился, глубоко вздохнул и продолжил свой рассказ:

— Хорошо, Лора. Я сейчас доскажу эту историю. Мне тогда казалось, что я живу в каменном веке. Кроме следования традициям, о которых я уже рассказал, меня мучили чисто бытовые неудобства. Так, у нас не было электричества. Кроме того, приходилось беречь каждую каплю воды, которую таскали из реки в дом оловянными ведрами.

— У вас даже не было водопровода?! — с ужасом воскликнула Лора.

— Нет. Приходилось пользоваться ведрами. Но в отсутствии электричества было и свое преимущество: живописные очертания селения на фоне неба не портил лес телевизионных антенн. Правда, я порой скучал без телевизора. Но учитель увлек меня научной фантастикой. А соученики рассказали о программе «Высадка на звездах». Однако до регулярной и всеобъемлющей информации о событиях в стране и мире меня не допускали: для индейцев пуэбло это являлось табу.

Лора протянула руку и провела ладонью по оголенному локтю Майкла. Ей стало жалко того мальчика, которому довелось столько пережить уже в раннем детстве. Ведь ее юные годы были совсем другими! Отец Лоры всячески поощрял умственное развитие своей дочери. Постоянно задавал ей интересные вопросы, заставлял разгадывать сложные ребусы. Чтобы найти правильные ответы, девочке часто приходилось ходить по музеям и просиживать часами в библиотеке.

— Как тебе удалось вырваться оттуда? — тихо спросила Лора.

Майкл тряхнул головой и нервно потер затылок. Он приближался к концу этого причинявшего ему боль повествования и чувствовал, как напрягается каждый мускул его тела.

— Мой отец умер, — сказал он после непродолжительной паузы. — И хотя он дал слово старейшинам племени, я отказался подчиниться. Мама была в отчаянии. Она по-настоящему верила в своих богов и испугалась, что меня постигнет кара за непослушание. Но когда я попросил послать меня в индейский колледж — интернат в Санта-Фе, мама сдалась. С тех пор я старался приезжать домой как можно реже. В основном, на недолгие каникулы. Но и то лишь после получения стипендии за отличную успеваемость.

— Твоя мама, наверное, была удивительной женщиной, если отпустила тебя. Особенно после того, как умер отец. Ведь она осталась совсем одинокой… — Лора почувствовала, как что-то защипало в глазах, и отвернулась. Она представила, как бы чувствовала себя, уйди Маи из дома сразу же после смерти Джерри.

— Видишь ли, — ответил Майкл, — индейцы пуэбло напоминают одну большую семью. Но даже если бы этого не было, моя мама все равно недолго бы страдала от одиночества… Ведь почти сразу же после моего отъезда на учебу, она вышла замуж за Уилла Монтойю.

Лора с состраданием посмотрела в лицо Майкла, думая, что этот поступок матери, видимо, больно ранил его. Но тот неожиданно улыбнулся:

— Это, возможно, было самое лучшее, что она могла сделать. Для себя самой и… для меня. Уилли был очень хорошим человеком. Правда, я понял это спустя несколько лет. А поскольку он заседал в совете племени, мама снова оказалась в центре общественной жизни пуэбло. Но это ничуть не мешало ей заботиться о дочерях, когда те появились на свет, и на протяжении многих лет безуспешно стараться вернуть меня домой. После Корпуса мира и службы в армии я защитил диссертацию в Стэнфорде и основал собственную научно-исследовательскую фирму. Но даже тогда я продолжал путешествовать, практически живя на чемоданах.