Къ тому времени судьба уже сдѣлала намъ первое предупрежденіе въ видѣ несчастной для насъ войны съ Японіей и революціи 1905-1906 годовъ.
Но мы не вняли этому грозному предостереженію.
Жидовскій устный и печатный гвалтъ и галдежъ о «свободахъ» тогда такъ же, какъ, къ сожалѣнію, и теперь заграницей, сбивалъ съ послѣдняго толка и за-глушалъ въ слабыхъ россійскихъ головахъ даже на-чатки здраваго пониманія истинно-національныхъ на-родныхъ задачъ. , .
Даже послѣ такого показательшіго урока, какъ война съ Япопіей и первая революція, для подъема упавшаго народнаго. духа и для оздоровленія его за-смердѣвшаго быта не только ничего не было сдѣлано, а наоборотъ, всѣ усилія вольныя и невольныя, какъ бы на зло самимъ себѣ, были приложены къ тому, чтобы довести блуждавшій впотьмахъ и во злѣ народъ къ ролному провалу.
И когда передъ нимъ, потерявшимъ всякіе нрав-■ственные устои, отверзлась «смрадная бездна» въ видѣ ;коммунистическаго «рая», онъ съ бѣшеннымъ ревомъ
іринулся на дио ея. ^^^.еІап-ка2ак.ги
х •
| Тамъ онъ надѣялся обрѣсти свое счастіе. і И обрѣлъ.
' Онъ попалъ въ смѳртоносныя объятія всемірнаго вампира, потоками высасывающаго его кровь, и тепѳрь нищій, потерявшій человѣческій обликъ, лишенный да-же права свободно дышать, упавшій ниже скота, отъ голода пожирающій трупы собственныхъ дѣтей, всѣми презираемый, пи въ комъ не возбуждающій ни малѣй-шаго сожалѣнія, гибнетъ цѣлыми десятками милліо-новъ.
Было ли, случалось ли, имѣло ли мѣсто въ под-лунной что-либо хотя бы отдаленно похожее на этотъ невыразимый, безмѣрный ужасъ, отъ котораго стынетъ кровь въ жилахъ, умъ человѣческій отказывается вмѣ-стить всю гнустность содѣяннаго, языкъ не ізъ состоя-ніи найти словъ для опредѣленія всей мѣры этого сата-нинскаго злодѣянія?!
Книгу эту вспомнили. Она иужна главнымъ обра-зомъ не тому поколѣнію, которое собствещіыми руками позорно, легкомысленно и подло предало и погубило великую Россію. То поколѣніе либеральствующихъ, ка-детствующихъ, эсерствующихъ русскихъ людей рѣши-тельно ничѣмъ не образумишь и ему нѣтъ оправданія. Она нужна многострадальной, безпримѣрно-несчастной и обездоленной русской молодежи, которой великимъ жертвеннымъ трудомъ рукъ своихъ на смрадномъ гно-ищѣ придется строить новую, вѳликую и грозную. Рос-сію.
Идя на встрѣчу желанію этихъ русскихъ людей, я и приступаю къ новому седьмому изданію этой книги, ни единой буквы не измѣняя въ ѳя первоначальномъ текстѣ.
Ив. Родіоновъ.
Мартъ 1922 г.
——
Берлннъ' _
шшш.еіап-кагак.ги
ЯастЬ перііоя.
Надъ ыебольшимъ городкомъ, раскинувшимся съ своимъ гіредмѣстьемъ по обоимъ холмистымъ берегамъ порожистой, быстрой рѣки, солнцо свѣтило и грѣло совсѣмъ по-лѣтнему, хотя было уже 25-ое августа. Городокъ' этотъ бойкій, торговый, весь окруженный заводами и фабриками.
По улицамъ вездѣ сновалъ народъ; со стукомъ и громомъ гужомъ тянулись по неровной каменной мо-стовой телѣги съ глипой, съ горшками, съ трубами, съ мясными тушами и съ кипами писчей и оберточ-ной бумаги. , • _
Все это направлялось къ одному пункту — къ вок-залу.
Казенныхъ и частпыхъ кабаковъ тутъ на каждой улицѣ изобиліе.
Въ самомъ центрѣ городка, на соборной плоіцади у ренсковаго погреба, принадлежащаго городскому' головѣ, часа въ четыре дня стояло съ полдюжины поДводъ и толпилось съ бутылками въ рукахъ чело-' вѣкъ двадцать мужиковъ. •
— Думаешь, я забылъ про землю?.. я не забылъ, я помню... этого я тебѣ не спущу...—кричалъ въ толпѣ одинъ рыластый, широкоплечій, неуклюжій парень, грозя другому кулаками.
— Я те покажу, какъ землю отбирать, я те по-кажу... ужъ я это дѣло не оставлю... Ты меня узнаешь...
Слова эти по мужидкому обыкновенію пѳресыпа-лись непечатной бранью.
Ругавшійся парень былъ Сашка Степановъ, а при-дирался онъ къ своему односельцу и крестовому брату — Ивану Кирильеву.
Тотъ относился къ наскокамъ Сашки чрезвычайно спокойно и только разъ, когда Сашка чуть не зацѣ-пилъ его кулакомъ по іносу, очень высокій, атлети^ ческаго тѣлосложенія Кирильевъ быстро поймалъ не въ мѣру расходившагося придиру за руку и безъ всякаго усилія отшвырнулъ его на нѣсколько ша-говъ отъ себя.
— Братишка, не балуй! строго сказалъ Кирильевъ, насупивъ черныя, густыя брови на красивомъ, добро-душномъ лицѣ съ немного толстоватой нижней губой и погрозилъ огромнымъ пальцемъ.
— А што-жъ?
— А то... языкомъ болтай, а рукамъ воли не давай!
Сашка побагровѣлъ отъ злобы, но, зная необы-
чайную физическую силу ■ Ивана, пересталъ лѣзть къ нему и только въ ругательствахъ отводилъ душу.
— Да подожди, чего ты разгорячился? Земля моя? Скажи, моя земля? —допрашивалъ Иванъ.
— Твоя, а почему?..
— Постой. Я ее промутилъ>1) хрестпому по своей волѣ?
— Ну по своей, а почему?..
— Разъ она моя, — продолжалъ Иванъ, перебивая Сашку, — и какъ мнѣ самому была занадобивши, я и отобралъ, потому какъ земля моя и воля моя. А ты не еъ свое дѣло носа не суй. коли тебя не спраши-ваютъ... потому какъ мы съ хрестнымъ это дѣло про-межъ ,себя по согласію порѣшили...
— А почему ты ее промутилъ шипинскому Мат-вѣю, а у насъ отобралъ? Почему?
— Вотъ чудакъ-чѳловѣкъ! Я-жъ тѳбѣ сказывалъ разъ, какъ земля моя и какъ я — ейный хозяинъ, я и промутилъ, кому хотѣлъ. Вотъ тебѣ и всь сказъ и нѳ приставай, — рѣшитѳльно заявилъ Иванъ.
