Наше падение - [58]

Шрифт
Интервал

После того, как он напугал ее ножом, он поступил бы ней так же, как и Воном Мастерсоном или с дедушкой.

Прежде всего, конечно, нужно было выстроить план. Аккуратно и дотошно. Нужно было заманить ее в ловушку и в нужный момент нанести удар.

«Я — Авенжер», — тихо крикнул он. Это был вопль триумфа, разрывающий его изнутри, даже если он всего лишь молча стоял посреди улицы между потоками машин.

В свои одиннадцать лет ему нужно было быть умнее и мудрее, чем прежде.


Джейн только обогнула угол Эрбор Драйв, как увидела Эймоса

Делтона. Он помахал с другой стороны улицы.

Она смущенно махнула ему в ответ. Ей не терпелось войти в дом и рассказать родителям о прогрессе Керен. С тех пор, как неделю до того Керен вышла из комы, она уже пыталась говорить, хотя слова все еще были невнятными, чтобы их можно было понять. Но вдруг в этот день она сумела произнести: «Здравствуй Джейн». Это прозвучало не столь чисто и отчетливо, и стоило ей усилий, из-за чего у нее на лице проступил пот, но слова были достаточно разборчивыми, чтобы быть понятными. «Здравствуй Джейн», — здорово. Бадди также был впечатлен. Он все еще не побывал у нее. Врач настаивал, чтобы в этот сложный для Керен период ее посещали лишь члены семьи.

Эймос Делтон остановился, чтобы махнуть ей рукой и продолжил бежать в ее сторону, неуклюже пересекая улицу с тремя прижатыми к груди книгами.

— Тебе лучше пойти со мной, Джейн, — сказал он. — Это неотложно.

— Что неотложно? — спросила она. Дети всегда все преувеличивали, и Эймос Делтон, ребенок среднего возраста в ботинках с длинными, болтающимися шнурками, наверное, тоже был не исключение.

— Не могу тебе сказать. Сама увидишь, — его подбородок задрожал, и губы посинели. — Это жизненно важно.

Она начала колебаться, нужно было спешить, и вместе с тем остановиться, чтобы взвесить, насколько это опасно.

— Пожалуйста, — умолял он. Книги из его рук вывалились на тротуар. — Нужно идти, — он и не собирался подобрать книги. Эймос Делтон — любитель книг, который не поднимет книги? Похоже, он был в отчаянии. Отвернувшись, он сделал несколько напряженных шагов и крикнул через плечо: — Пошли…

— Эй, а что твои книги?

— Да, черт с ними, — сказал он, спеша. — Пожалуйста… пошли…

— Боже, наверное, это на самом деле так важно, — пробормотала она, подняв с асфальта книги и последовав за ним. У нее в руках было, нечто похожее на Стивена Кинга в потрепанном до ужаса бумажном переплете, и «Приключения Тома Сойера».

— Куда мы идем? — крикнула Джейн, когда Эймос оторвался от нее на добрый десяток футов.

— Недалеко, но нам надо спешить.

На углу Эрбор Лейн и Виста Драйв Эймос Делтон снова начал ее подгонять, оглядываясь через плечо. Он зашел в растущие на пустом пространстве заросли кустарника. Высокая трава почти скрывала щит с надписью: «Земля на продажу». Она видела голову Эймоса Делтона над густой растительностью.

Остановившись на краю пустыря, она крикнула:

— Я никуда не пойду, пока не скажешь, куда мы идем…

Эймос остановился. Его лицо лишь выступало над травой и кустами.

— Там Арти, — крякнул его голос. В нем были нотки отчаяния. — С ним что-то случилось.

— Почему ты не сказал об этом сразу? — у нее в голосе была тревога. Она вспомнила его ночные кошмары, отбросила все опасения вместе с боязнью змей и лягушек, и последовала за Эймосом через это заброшенное пространство. Трава была сырой от недавнего дождя, и ее ноги тут же промокли. В кроссовках захлюпала слизкая жижа, и она содрогнулась от отвращения.

Эймос Делтон мельтешил где-то впереди. Она почти его не видела. Одна из его книг вывалилась у нее из рук, и она пробормотала: «Да, черт с ней», — и продолжила неуклюже пробираться через растительность, будто под ее ногами по колено была вода. За дикой растительностью начиналась заброшенная часть жилого квартала. Там росли деревья, среди которых в сухую погоду дети играли в свои таинственные игры. Она увидела сарай с просевшей крышей и заколоченными окнами, просматривающимися через стену сосновых деревьев. Ее никогда не интересовало, что здесь находится. Это был своего рода детский уголок, укромное место, куда Арти приходил с такими же оболтусами, как и он сам, чтобы проводить время в играх и в общении друг с другом.

— Надеюсь, это не шутка, — крикнула она вслед Эймосу, перестав на него злиться из-за боязни за безопасность Арти.

— Не шутка, — сказал Эймос, остановившись и повернувшись к ней лицом. Их разделял десяток футов. А затем указал на сарай: — Он здесь…

Она также остановилась. Все выглядело тихо. Не было слышно ни пения птиц, ни лая собак, ни шума ветра, гуляющего среди деревьев.

— Арти, — крикнула она. — С тобой все в порядке?

Никто не ответил. Она сделала несколько шагов вперед.

— Сюда, — послышалось из сарая. Голос был приглушенным, полным муки и, может быть, боли. Это мог быть голос Арти. — Быстрее… — голос задыхался, будто бы ему не хватало воздуха.

Инстинкт и осознание того, что Арти в опасности, и ему что-то угрожает, подтолкнул ее к сараю. Она ни за что не оставит его в беде. Боковым зрением она увидела Эймоса, удаляющегося своим быстрым спотыкающимся шагом, что вызвало у нее новые подозрения, но этого было не достаточно, чтобы изменить намерения.


Еще от автора Роберт Кормье
Шоколадная война

...Это поле предназначено для аннотации...


Среди ночи

Введите сюда краткую аннотацию.


Герои

Введите сюда краткую аннотацию.


После Шоколадной войны

Эта повесть является продолжением «Шоколадной войны». В ней описываются последствия драматических событий, описанных в первой книге. Шоколад распродан, и директор школы в восторге. Но среди героев – учителей и учеников школы «Тринити» многое меняет свои полюса. Главный герой после публичного избиения проходит продолжительное лечение и отправляется к родственникам в Канаду на поправку, исчезая со сцены «военных» действий. Но его действия и отношение к той шоколадной распродаже сеют раздор в атмосфере этой как бы образцовой католической школы, выводя на чистую воду остальных героев этих двух повестей.



Я – Сыр

Введите сюда краткую аннотацию.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.