Наша трагическая вселенная - [91]

— Что-нибудь еще? — спросила она.

Я взглянула на стойку с местной печатной продукцией у нее за спиной. Там были таблицы приливов и отливов, руководства по наблюдению за птицами и природные дневники Слэптон-Лей. Еще я увидела там тоненькую книгу в мягкой обложке под названием «Секреты домоводства» автора Айрис Гласс. Это наверняка была тетя Эндрю, в доме которого я поселилась.

— Можно мне еще вон ту книжку, пожалуйста, — попросила я.

Женщина вздохнула и достала книгу.

— Отдохнуть приехали? — спросила она.

— Вроде того.

Когда я вернулась в домик, глаза Беши были полны вопросов, половина из которых тут же отпала, когда она получила свою резиновую кость. Я сложила средства для уборки в ведро и оставила их на в кухне. Потом сходила к пабу и взяла в его пристройке дров. Вернувшись, я принялась разводить огонь в камине, а тем временем разогревалась духовка и на плите закипал чайник.

Разжигать огонь я научилась в доме у Бекки и Энта в Брайтоне. Когда Дрю закончил сниматься в сериале, он уехал обратно в Лондон, но мы планировали, что в конечном итоге я перееду туда к нему или же он переселится ко мне в Брайтон. А пока мы проводили все выходные у Бекки и Энта, так как оба знали, что в моей квартирке было слишком холодно и мрачно. Как-то раз воскресным утром мы лежали вдвоем на королевской кровати в «нашей» комнате, окна которой выходили на пруд в саду за домом, и Дрю вдруг посмотрел на меня очень серьезно и сказал, что любит и хочет на мне жениться. Я помню, как тогда огляделась по сторонам и подумала, что мы находимся в идеальной спальне и вот эти обои (с изображениями современного Брайтона) — вещь настолько тонкая и необычная, что мне ничего такого для своего дома не купить никогда. Внизу была плита «Ага», и я почти не сомневалась в том, что Энт уже готовил нам на ней завтрак. А Бекка наверняка разжигала большущий камин в гостиной, как она обычно делала по утрам в холодные выходные. После завтрака мы все будем читать газеты, сидя у огня, и обсуждать вещи, о которых писали в рубриках «Обзоры» и «Стиль». Бекка в этих разговорах была заводилой, она часто ездила в Лондон по средам, когда ее магазин был закрыт, чтобы купить себе что-нибудь из увиденного на прошлой неделе в газете. Пока мы вот так сидели и общались, я поглядывала на кроссворд, но разгадывать его начинала только вечером, у себя дома. Перед обедом мы все шли поплавать в бассейне, а оттуда — в сауну, а после обеда мы с Дрю возвращались к себе в комнату и опять занимались сексом. У меня было тогда ощущение, что со стороны казалось, будто моя жизнь разрослась из чего-то такого, похожего по размеру и цвету на белый носовой платок, до нескольких ярдов прекрасной ткани, расписанной замысловатыми узорами необыкновенных цветов. Проблема заключалась лишь в том, что Дрю был на этой ткани однообразным фоном, а вовсе не узором. К тому же я понятия не имела, что мне с этой тканью делать и идет ли она мне. Но в то воскресное утро я покраснела и сказала, что тоже люблю Дрю и, хотя вообще-то не верю в брак, возможно, было бы здорово официально оформить и тем самым укрепить наши отношения.

В тот самый день я познакомилась с Кристофером. Когда мы с Дрю наконец вывалились из своей комнаты, только что обручившиеся, в спортивных штанах и старых кофтах с капюшонами и с улыбками во все лицо, никакого завтрака внизу, равно как и огня в гостиной, не было. На кухне пахло сигаретным дымом — мы подумали, что это курит Бекка, которая никак не могла бросить, потому что тяжело переживала смерть матери. Но вместо Бекки там оказался этот худой нескладный парень в оборванных джинсах и с прекрасными голубыми глазами. Он сидел за кухонным столом, и перед ним лежала двадцатифунтовая купюра. Когда мы вошли, он взял деньги, встал, засунул их в карман, хлопнул Дрю по плечу и сказал что-то вроде «Как ты, братан?». Дрю представил мне его как Кристофера, младшего брата Бекки, а потом вошел Энт и сказал, что Бекка ушла «куда-нибудь», чтобы успокоиться, и спросил, не разожжем ли мы огонь, пока он будет готовить завтрак. И вот мы втроем пошли в гостиную и объединили свои познания в сфере разведения огня, но все равно их оказалось недостаточно. Мы с Кристофером стали шутить и веселиться, а Дрю подошел к вопросу очень серьезно и построил вигвам из трех бревен, после чего начал искать топливо и спички.

— Использовать топливо — это хреново, братан, — сказал ему Кристофер. — Вредно для окружающей среды.

— Ага, — поддакнула я, хотя сама ничего в этом не понимала. — Тут, кажется, нужны щепки или что-то такое. Может, скрученные обрывки газет.

— Но со специальным топливом все гораздо проще, — возразил нам Дрю.

Кристофер вышел из комнаты и вернулся с бутылкой водки, спичечным коробком и страницами рубрики «Обзоры» из свежего выпуска «Обсервера». Дрю так и не нашел топливо, и ему оставалось только вздыхать, пока Кристофер комкал газетные листы, делая из них маленькие шарики, и бросал на поленья в камин. Потом он вылил туда полбутылки водки и поджег. Несколько секунд содержимое камина пылало, как рождественский пудинг, а потом потухло так же внезапно, как зажглось. Мы заглянули в топку и увидели кучу сгоревшей бумаги и мокрые дрова. В доме стоял запах водки. Дрю посмотрел на меня, многозначительно закатил глаза, и я пошла за ним наверх. Уходя, я оглянулась на Кристофера. Он толкал сырые бревна ногой, отчего его кроссовка была теперь тоже в водке и пепле, и бубнил что-то о том, какой все это идиотизм. Помню, я подумала тогда: как хорошо, что рядом со мной такой человек, как Дрю, который все делает внимательно и аккуратно и никогда не выходит из себя, а с кем-нибудь вроде Кристофера, каким бы сексуальным он ни был, жить наверняка невыносимо трудно, и никогда нельзя знать наверняка, что он выкинет в следующую секунду. Когда мы пришли в спальню, Дрю сел на кровать, положил руки себе на колени и спросил: