Наша трагическая вселенная - [57]

Я пожала плечами.

— Ладно.

— Я рассказывал тебе о спиритуалисте, который находился на борту «Титаника»? — спросил Роуэн.

Я отрицательно мотнула головой, и он продолжил:

— У. Т. Стид. Он вроде как рисовал океанские лайнеры и свою собственную смерть в морских волнах за несколько лет до катастрофы. И еще писал о кораблекрушениях. Говорят, он помог женщинам и детям занять места в шлюпках, а потом пошел в курильный зал первого класса и уселся там читать книгу в ожидании гибели корабля. Правда, я понятия не имею, как кто-нибудь мог об этом узнать. И еще очень интересно, что за книгу он читал.

Паром слегка накренился, и кто-то произнес: «О господи». Роуэн соскочил с ограждения, поддавшись движению судна. Если бы оно накренилось в другую сторону, он наверняка свалился бы в реку. Я хотела взять его за руку, но не стала.

— Думаешь, люди, оставшиеся на «Титанике», беседовали о других великих кораблекрушениях и теории катастрофы, ожидая, пока он уйдет под воду? — спросила я.

Роуэн рассмеялся.

— Да, мы с тобой храбрецы!

Тут паром дернулся, раздался рев двигателя, и один из работников судна прошел мимо со словами: «Граждане, все в порядке». После этого все разошлись по машинам, и на палубе остались только мы с Роуэном. Я чуть не рассказала ему о своем корабле в бутылке, и мне даже захотелось как-нибудь на днях взять корабль с собой — показать ему. Но я сомневалась, что смогу нормально объяснить, в чем тут дело: нам оставалось всего несколько секунд, чтобы дойти до машин. Вместо этого, в то самое мгновение, когда Роуэн уже садился за руль, я вдруг, слегка задыхаясь, выпалила, а не хочет ли он как-нибудь на днях снова со мной пообедать. Он обернулся и поднял глаза от телефона, который держал в руке.

— Думаю, сейчас для этого не самый подходящий момент, — сказал он, стараясь не встретиться со мной взглядом. — Извини.

На этот день у меня был длинный список дел, среди которых значилось «начать писать новый план романа», но я несколько часов ни на чем не могла сосредоточиться. Я достала блокнот и, как, видимо, и полагалось человеку, собравшемуся придумать себя заново, калякала в нем как безумная: со стороны можно было подумать, будто мне дали ужасное задание по «автоматическому письму». В конце концов я настрочила целую кучу страниц. Главная Героиня чувствует себя отвергнутой Любовным Интересом. Требуется передать это ощущение реальной, осязаемой БОЛИ. Показать через действия? Через какие? Не может же она сидеть в библиотеке и целый день плакать. К тому же в том, что он отверг ее, есть определенная надежда, ведь он явно испытывает к ней какие-то чувства. В противном случае в приглашении на обед не было бы ничего предосудительного. Как же она должна на это отреагировать? Возможно, она просто сидит и пишет в своем блокноте. (Ха-ха! Как бы этот мой новый план романа не превратился в метаметапрозу!) Главная Героиня составляет длинный список причин, по которым он не подходит на роль ее Любовного Интереса, включая его возраст, угрюмость, а также то обстоятельство, что у него есть другая женщина. Героиня не может поверить в то, что она им отвергнута. Как он мог так запросто ей отказать? Когда еще ему представится такой шанс? Возможно, у него толпы поклонниц. А может, он не готов расстаться со своей сегодняшней спутницей, несмотря на то что явно ее не любит. Или же он порвет с ней и превратится в человека, который ходит на загородные прогулки с принарядившимися седовласыми вдовами, дающими объявления в раздел знакомств для одиноких людей. И все потому, что главная героиня СЛИШКОМ МОЛОДА. Но необходимо также передать ощущение этой связи между ними, которая существует, несмотря на разницу в возрасте. То, что он делает с ней одними глазами, и прочие возможности его тела, которое… На этом месте я перестала писать. У меня так и стояли перед глазами его черные волосы, сильные предплечья и потрепанные старые джинсы. Возможно, я не буду включать в роман описание его внешности. Наверное, о таком вообще нельзя писать в блокноте, особенно если живешь с мужчиной, который может в любой момент это прочитать.

Перед обедом я проверила свой электронный ящик «Орб букс», но от Ви, как обычно, ничего не пришло. Может, она написала мне на другой адрес, а может, и нет. Так или иначе, писем в рабочем ящике хватало. На последнем заседании редколлегии мы дружно пытались грубо набросать образ Зеба Росса, чтобы понять, каким образом лучше представить его в Сети. Клавдия наконец составила его краткую биографию и теперь напоминала мне в письме, что мы решили сделать Зеба таинственным затворником, который может появляться в интернете, но никогда — на страницах журналов или в обществе. Из его невнятного профиля, размещенного на разных интернет-сайтах, станет известно, что у него темные волосы, синие глаза, среднее телосложение и носит он преимущественно джинсы и футболки. Он учился в школе для мальчиков в Ноттингеме, в детстве был нелюдим и увлекался естественными науками и литературой. Его бездельники-родители жили в пригороде и хотели, чтобы Зеб занялся финансами или страхованием, но у него были идеи получше. Проработав некоторое время в книжном магазине, он решил, что и сам сможет запросто написать роман — и действительно написал его. На этом его биография обрывалась, и Клавдия спрашивала, какие у кого имелись идеи насчет дальнейших подробностей.