Наша трагическая вселенная - [48]

— Дорогой мой, не расстраивайся, — сказала я.

Я подошла к дивану, села на край и положила руку Кристоферу на спину. Только теперь я заметила, что он тихонько всхлипывал, и тело его слегка покачивалось вверх-вниз, будто лодка на волнах утихающего после шторма моря. Он сбросил мою руку, и я снова вздохнула.

— Я хренов неудачник, — сказал он наконец. — Пора это признать. Я даже сосиски не могу себе приготовить. Не могу даже кастрюлю подставить под протекающий потолок. Мой отец собирается жениться на двадцатипятилетней официантке, мой брат сходит с ума, а сестра сообщает под Рождество, что я ей «просто больше не нравлюсь». Кругом одно дерьмо. Я ничего не могу сделать по-человечески.

— Неправда, — сказала я. — Бекка ничего такого не имела в виду, ей всего лишь хотелось тебя задеть. В Рождество она всегда нервная и злобная. А ну-ка вставай, хватит лежать.

— Не могу. Ты не понимаешь. Все кончено.

— Ну хорошо, лежи. А, слушай, может, по телевизору идет что-нибудь интересное?

— Не хочу смотреть телевизор.

— Я могу уйти, если тебе нужно побыть одному.

— Не уходи. — Он дотянулся до моей руки и крепко ее сжал. — Почему ты меня терпишь?

— Солнышко…

— Я сказал ерунду. Я бы не стал тебя убивать. Я бы даже винить тебя не стал. И про Либби я зря все это наговорил. Господи, голова раскалывается. Я, кажется, даже пошевелиться не в состоянии.

— Дать тебе болеутоляющее?

— Да.

— И чаю?

— Да.

Но руку мою он так и не отпустил.

— Зайчик, что произошло? — вдруг спросил он.

— М-м-м?

— Что с нами произошло? Я не знаю, достоин ли я тебя. Я все порчу. Это из-за меня ты написала рецензию не на ту книгу.

— Пойду принесу тебе чаю.

— Мег?

— Что?

— Ничего. Прости. Прости, что так вышло с книгой.

— Да все в порядке. Ты не виноват. Ты тоже меня прости. Слушай, давай я быстро переоденусь и сделаю тебе чаю.

Я стояла на кухне в джинсах, предназначенных для следующего дня, кипятила во второй раз чайник и ела апельсин. Если бы Кристофер был сейчас в норме, он бы наверняка сказал что-нибудь о том, что я дважды кипячу воду для одной чашки чая. Он часто говорил, что хочет оставить после себя максимально незаметный след в окружающей среде, но иногда я задавалась вопросом, а может, он боится, как бы эта окружающая среда, в свою очередь, не оставила следа на нем, пробираясь к своему неизвестному будущему? Я подумала: интересно, а что было бы, если бы он решил со мной порвать? Я посмотрела на его худую спину и темные волосы, падавшие ему на плечи. Было время, когда мы не уставали повторять, что всегда будем вместе. Мы не станем поступать, как остальные пары. Никаких клише, обещали мы друг другу. Что бы ни случилось, мы не опустимся до клише, как сделали Бекка и Энт и все остальные пары, с которыми мы были знакомы. И что же теперь?

Дождь за окном никак не утихал, и время от времени из коридора доносился металлический звук: очередная капля падала в кастрюльку. Беша протопала вниз по лестнице и свернулась в кресле, не взглянув ни на одного из нас.

— А вдруг я уже никогда не найду работу? — произнес Кристофер.

Он наконец сел и теперь пил чай.

— Найдешь, — заверила его я.

— Но…

— Можно ведь поискать и в других местах. Мы могли бы переехать. Я не против.

Он нахмурился.

— Ты никогда раньше так не говорила. Я думал, тебе тут нравится.

— Нравится. Просто…

Я закашлялась и потянулась за ингалятором.

— Что? — спросил Кристофер, когда я поставила ингалятор на место.

— Ничего. Слушай, говорю тебе, все будет в порядке.

— Нет, ну серьезно, мы ведь никогда не сможем позволить себе отсюда уехать, правильно? Во всяком случае, до тех пор, пока я не найду хорошую работу или какая-нибудь из твоих книг не станет бестселлером. Да и тогда ни одному из нас не дадут кредит на покупку дома, и снять не получится: они же сейчас так тщательно все проверяют. Моя судимость никуда не делась, не забывай. Ни за тебя, ни за меня не поручится ни один банк, и у нас нет задатка, и даже мебели никакой нет. Но я мог бы найти дерьмовую работу где-нибудь здесь. Наверное, это и надо сделать. С девяти до пяти в бежевом офисе с боссом и ксероксом.

— Нет, солнышко. Все нормально. Мы ведь уже договаривались, что не будем так поступать.

Когда мы переезжали в Девон, план был простой: после всего, что случилось с нами в Брайтоне, здесь мы будем сами себе хозяева. Никаких боссов. Никаких «с девяти до пяти». До того как мы встретились, я вечно работала в разных дерьмовых конторах и была согласна снова куда-нибудь устроиться, если бы это потребовалось, Кристофер же рыдал и колотил стены, если кто-то пытался указывать ему, что надо делать. Когда я с ним познакомилась, он был обладателем одной пары джинсов и двух футболок и все свое пособие тратил на травку. После первой ночи, проведенной вместе, Кристофер подарил мне цветок в горшке и в подробностях рассказал, как за этим цветком ухаживать, после чего у меня появилось ощущение: если растение погибнет, то и между нами с Кристофером все будет кончено. Тут в нашем доме цветок — мой спатифиллум — начал умирать, но я отказывалась видеть в этом знак. Просто здесь было сыро и не хватало света, вот и все. Ну и еще цветку нравилось, чтобы его поливали чаще, чем это делала я. Он в общем-то всегда находился на грани жизни и смерти.