Наша с тобой «Звезда» - [43]

Говоря все это, Андрей с жалостью увидел перед собой стареющего на глазах человека. Так ему показалось. Но Веретеев вовсе не собирался оправдываться.

Погасив сигарету, он с усилием поднялся из кресла.

- Где бы я ни был… Где бы ни жил… В Москве или в Атомграде…

Уже сколько лет… Я всегда думаю о тебе… Вспоминаю тебя…

Андрей невольно бросил взгляд на огромную фотографию, висевшую над дверью. Совсем юный, не знавший футбола и не знавший себя, Андрей Соснора выбегал на свой первый матч в высшей лиге.

Это было в далеком прошлом, которое уже ничем не было связано с сегодняшним днем.

- Да, ты прав,- негромко продолжал Веретеев,- я все равно недостоин уважения с твоей стороны. Хотя ни в чем и не виноват.

Но все равно… Все равно ты прав, потому что я остаюсь здесь, не бросаю все и не уезжаю…

Савельев неотрывно смотрел в непривычно бледное лицо Свята.

Он ждал слова, ему хватило бы любого слова, но этот своенравный премьер упорно молчал.

- Не остановятся они,- пробормотал Савельев.

- Кто? - потребовал ответа Свят.

- Все,- ответил Савельев.- Все будут охотиться за тобой.

И с подлостью за пазухой. И честно тоже.

- Честно?

Савельев должен был понять, что совершил ошибку из таких, которые не прощает этот человек, проживший-то всего каких-то восемнадцать с половиной лет.

- Честно оторвать меня от «Звезды»?

Единственное, случайно сорвавшееся тогда, в отделении милиции, слово сомнения - и Савельев уже проиграл этого человека.

Он юркнул в свой номер, чтобы скрыть свое поражение. Но те, кто присутствовал при его разговоре со Святом, безошибочно догадаются об этом. Они - такие. Они все видят насквозь - смотрят испытующе, безжалостно, но честно, без злобы…

Савельев и в таких хитросплетениях не мог забыть строгое приказание директора завода: «В случае чрезвычайных событий… в футболе они тоже, говорят, бывают… звонить не медля. Прямо мне.

В любое время суток. Хоть среди ночи. Я требую, чтобы было так, а не иначе. Даже, если вам захочется поступить по-другому».

Сейчас-то Бурцев, конечно же, дома. В тепле и покое. Знает уже, что «Звезда», к которой он стал проявлять интерес, победила сегодня и вышла в финал Кубка.

- Алло! Алло! - кричал в трубку Савельев.

- Да слушаю я,- донесся издалека низкий голос Бурцева.Слушаю.

- Алексей Платоныч, понимаете…

- Что вы в финале - понимаю,- и вдруг Савельеву становится ясно, что директор все знает или все предвидит.- Что стряслось там у вас? Я слушаю. Потолковее, чтоб я уразумел. Мне бы ваши заботы.

Он всегда такой, этот директор: ждет не реляций о триумфах, а задач, требующих решения…

Савельев напрягся. Он чувствовал, что, излагая Бурцеву существо и некоторые подробности происшествия с младшим Катковым, превратился в струну, готовую лопнуть, ему хотелось бросить в отчаянии телефонную трубку на стол.

- Понятно. Молодец. Я ждал подобного. Меня предупреждали.

Ведите себя… все… достойно.

Это тоже приказ. Суровый приказ.

Бурцев продолжал:

- Не теряйте спокойствия. И голову не теряйте. Вы сами в первую очередь. Значит, он держался стойко? Это меня радует.

«Его радует! Радует? А мы тут, как шашлыки на шампурах…»

- Передайте команде мои поздравления. Утром жду вас у себя в кабинете. До свидания.

В трубке забулькали гудки.

«Он ждал подобного? Его предупреждали? Голову не теряйте!

Держался стойко? Жду вас у себя в кабинете! Кого - вас? Всех?

Ведь не догадается позвонить своему коллеге - здешнему директору Баженову. Пристыдить хотя бы, не выругать, если это не положено.

А что было бы, если бы Свят струсил, как в свое время Соснора?

Мог ведь?»

Защемило сердце - вспомнил свою ошибку.

«Зачем же я так… потерял голову?.. Значит, Бурцев предвидел, что я могу потерять голову? А теперь ничего уже не исправить».

Он знал: другой на его месте не сидел бы в своем номере. Другой не отходил бы от Свята, от ребят, делил бы с ними все именно сейчас. Самое важное - и именно сейчас. А он боролся с собой.

Потому что понимал, как слаб в сравнении с этими парнями в самом простом - умении проявлять человечность. Понимал и значительно большее - в скором времени эти ребята перерастут его. Перерастут то, что составляет его профессиональную ценность…

Савельев уединился в своем номере. Сергей понимал его состояние: за последний час тренеру пришлось многое пережить. Он и верил в Свята, и сомневался в нем, опасался осложнений с милицией, и просто-напросто боялся за себя. Скрывшись в номере после пережитых волнений, Савельев, видимо, дал волю чувствам.

Сам Сергей с первой же минуты сохранял полное спокойствие.

Он был уверен в честности брата, и это давало ему преимущество перед Савельевым. Узнав, в чем было дело, Сергей еще раз убедился, как силен духом его брат и как несгибаем его характер.

- Оставьте меня одного,- попросил Свят, когда инцидент был исчерпан и он возвратился в гостиницу.

Алик Хитров должен был бы обидеться: он весь избегался, отыскивая Андрея, и теперь имел право просидеть с другом хоть всю ночь напролет. Но Свят попросил оставить его одного, и Алик беспрекословно повиновался.

Витек Говоров тяжело вздохнул и последовал за ним.

- Ты поспи, и все пройдет,- сказал он Святу, уходя. Подумал и добавил: - Я бы им так врезал - не прочухались бы.