Наша Рыбка - [10]

Шрифт
Интервал

Итак, седьмое ноября. Диван перед телевизором был обит гобеленовой тканью, изображавшей жизнерадостную фламандскую деревушку. Я сел с краю, прямо на чей-то дом. Фильм «Амели» я видел уже не один раз, поэтому в экран почти не смотрел, а все только думал о Ярославне, рука которой лежала рядом с моей рукой на голове веселого пастуха. Я мысленно просил ее бежать от нас, грязных извращенцев, – порождений нашего грязного города.

Всего неделю назад тут была Лера… Правда, фильм мы ей смотреть не предлагали. И тогда я не заметил, что жители вышитой деревни глядят на меня так враждебно.

– Вы зовите меня Ясна, – сказала Ярославна. – А то Ярославна и правда звучит как отчество.

– Ясно, – сказал Петя и тут же добавил с улыбкой: – В смысле яснО, а не ЯснА.

Интересно, зачем я нужен был Воронцову? Он же так легко находил с девушками общий язык. Зачем ему нужен был я в роли свидетеля и соучастника? Чего он хотел от меня? Зачем втягивал меня в свою жизнь? Что это было за отклонение? А я? Кем я был, если соглашался на все это? Или, может, это было совершенно нормальным явлением в мужской дружбе, и я просто об этом не знал? Ха-ха.

Добрый французский фильм, конечно, не мог не произвести впечатление. Надо быть совсем бесчувственным, чтобы не любить «Амели», – и вам вряд ли удастся меня в этом переубедить. Ближе к середине Петя выключил свет и предложил разложить диван, чтобы было удобнее смотреть. Я сказал ему, что идея – полный отстой, и мы останемся сидеть, как сидели? Нет.

Я так разволновался, что уже не мог понять, чего хочу. Было бы лучше, если бы фильм вообще никогда не кончился и мы просто так продолжали бы лежать рядом, еле-еле касаясь друг друга пальцами. Ясна улыбалась, глядя в экран. Я долго искоса наблюдал за ней, рассматривал ее лицо, короткую челку, одежду. На ней были красные колготки. Я подумал, что Иришка никогда бы не стала ходить в красных колготках.

К тому времени как лениво поползли титры, я пребывал в состоянии, близком к панике. Может, вам покажется, что мне просто не нравилась девушка? Она мне понравилась сразу – с той самой минуты, когда я только увидел ее в метро. И меня начинало подташнивать, едва я представлял, что Воронцов будет ее трогать.

– Ну как? – Петя потыкал в пульт, и экран телевизора стал ядерно-синим. В его потустороннем свете я увидел, что Петина голова лежит на плече Ясны.

– И правда хороший фильм. И почему я раньше сопротивлялась и отказывалась его смотреть? После него мне захотелось в Париж, а ведь многие говорят, что там вообще нечего смотреть, кроме Лувра. Я в это не очень верила, конечно, а теперь не верю совсем.

Петя встал, вынул диск из плеера. Ясна тоже было поднялась, но мой друг не дал ей даже слезть с дивана: он поймал ее за руки и приблизился к ее лицу.

– Мне нравится, как от тебя пахнет. Что это за запах? Мандарины?

Я видел, что пальцы их рук были сплетены. Она не двинулась с места, точно застыв, и только хлопала ресницами, пытаясь высмотреть что-то в его глазах. Петя прижался к ее губам, но она не ответила на его поцелуй, хотя и не отвернулась. В ней происходила какая-то борьба. В тот момент она стала понимать, в чем дело… Давай, маленькая, соображай скорее… Я тебе ничем не помогу…

Мне показалось, что Ярославна дернулась, но ее руки были тесно зажаты в Петиных пальцах. Она медленно обернулась на меня. А что я должен был сделать? Я сидел, будто пригвожденный к дивану вилами, пиками и косами жителей фламандской деревни, и даже не мог пошевелиться. И в глаза ей смотреть не мог – меня смущали ее разноцветные радужки. Мне казалось, что я должен непременно смотреть в какой-то один из ее глаз: в карий или в синий. Но не знал, как выбрать, в какой.

Интересно, что, если она начнет кричать и вырываться? Отбиваться? Плакать? Что мы будем делать? Совершать преступление?

Петя опустился на диван, потянул ее к себе. Его руки ослабили хватку. Тут она снова повернулась к нему и вдруг медленно и даже нежно провела по его щеке пальцем, хотя ее пальцы слегка дрожали – это я увидел.

– Ты очень красивый, Петя. Редко встретишь такого красивого мужчину. – Она сама забралась к нему на колени. – И… что же у нас тут происходит?

Я думал, что Петя скажет что-нибудь, но он смотрел на Ясну и ничего не отвечал. Я предполагал, что он найдет слова, – эта скотина всегда умела находить нужные слова, чтобы усыпить бдительность собеседника. Например, мог бы ответить, что сегодня день из другой жизни Ясны и что она должна сделать что-нибудь такое, чего не делала раньше. Но он даже опустил руки и перестал тискать ее бедро. Так, в тишине и темноте, мы просидели несколько долгих мгновений, потом я заметил, что Ясна делает какой-то жест рукой, и различил наконец, что она манит меня ближе. Я кое-как привстал с крыши деревенского дома и подполз к ней. В темноте мою шею обвили ее руки (да, все-таки вздрагивающие!), и она поцеловала меня. Появилось ощущение, будто за это седьмое ноября я прожил целую долгую жизнь, и теперь кто-то невидимый и как будто давно знакомый прикасается ко мне, нежно тянет за волосы за затылке – пусть даже и просто от страха.


Рекомендуем почитать
Сказки для себя

Почти всю жизнь, лет, наверное, с четырёх, я придумываю истории и сочиняю сказки. Просто так, для себя. Некоторые рассказываю, и они вдруг оказываются интересными для кого-то, кроме меня. Раз такое дело, пусть будет книжка. Сборник историй, что появились в моей лохматой голове за последние десять с небольшим лет. Возможно, какая-нибудь сказка написана не только для меня, но и для тебя…


Долгие сказки

Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…


Ангелы не падают

Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.


Бытие бездельника

Многие задаются вопросом: ради чего они живут? Хотят найти своё место в жизни. Главный герой книги тоже размышляет над этим, но не принимает никаких действий, чтобы хоть как-то сдвинуться в сторону своего счастья. Пока не встречает человека, который не стесняется говорить и делать то, что у него на душе. Человека, который ищет себя настоящего. Пойдёт ли герой за своим новым другом в мире, заполненном ненужными вещами, бесполезными занятиями и бессмысленной работой?


Дом

Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Трасса Ноль

Как жить в реальности, где не нашел себе применения? Мы уходим в творчество или зависимости, становимся адреналиновыми наркоманами, ищем спасения в случайных связях. Мы играем в Питеров Пэнов и тайком сбегаем в собственную вымышленную страну. Escape-план есть у каждого. Но что, если Питер Пэн однажды устанет бежать? И что случается с Нетландией, когда ее обитатели решают повзрослеть?


Не потревожим зла

Говорят, что любовь исцеляет, но Алиса не смогла спасти Якоба от самого себя. Три года прошли в тишине, пока его призрак не вернулся к Алисе на концерте рок-певца Люка Янсена. Готический бал-маскарад обернулся настоящей пляской смерти: усопшие вдруг зашептали из зеркал, а фрески на стенах церквей ожили, чтобы сыграть шахматную партию, на кону которой людские жизни. Падение по кроличьей норе началось, только почему же Страну чудес населяют одни мертвые?