Наша компания - [12]

— Послушай, Климентий, ты скоро на смену заступаешь? Так зайди предварительно ко мне. Пионеры к нам на подмогу прибыли. Газету выпускать. Целая редколлегия. Есть и редактор, и корреспондент, и художники. В шахту их с собой прихватишь.

Ребята восторженно переглянулись: в шахту!

Вася Ершов от важности даже откинулся на спинку кресла: как же, «пришли на подмогу... целая редколлегия... есть и художники»... Правда, когда Вася принял такую солидную позу, не стало видно даже его чубчика.

Пока ждали Шувалова, ребята узнали от Ивана Федотовича, что сейчас на строительстве самые горячие дни: заканчивается прокладка путей, и вскоре по новой трассе метро должен пройти первый поезд. На нем никаких пассажиров еще не будет, а потому поезд этот называется пробным. Пускают его для того, чтобы узнать, хорошо ли везде пригнаны рельсы, стрелки, как работают светофоры.

— А вы должны нам помочь оформить специальный выпуск стенгазеты, посвященный пуску пробного поезда. Посмотрите шахту, — продолжал Иван Федотович, — познакомитесь с рабочими. Они вам дадут заметки. Постойте! — вдруг спохватился он. — Вас, кажется, было больше. Ну да, художника недостает! Он ведь где-то здесь, около стола сидел.

Вася тотчас выпрямился в кресле, и над столом снова показался его чуб.

— Да он, оказывается, на месте! — удивился Иван Федотович.

Ребята засмеялись. Им определенно нравился этот человек.

Пришел Шувалов, и ребята отправились с ним в раздевалку, где переоделись в огромные, не по росту комбинезоны и резиновые сапоги. На головы им выдали шахтерские шлемы.

В шахту спускались в клети — огромном железном лифте, в котором, кроме ребят и Шувалова, поместились еще вагонетки с бетоном, шпалы, трансформаторы и ящики с изоляторами. Посредине в полу Толя заметил маленькое отверстие. В это отверстие далеко внизу виден был слабенький огонек. Веяло холодом и сыростью. Вначале клеть опускалась медленно, потом на мгновение приостановилась и вдруг, точно падая, сразу заскользила вниз. Толя наблюдал, как огонек со стремительной быстротой разгорался, увеличивался. Казалось, вот-вот — и клеть его раздавит. Но в этот момент клеть пошла медленнее и, наконец, остановилась, освещенная электрической лампочкой, которая висела перед входом в шахту.

— Это что, уже тоннель, по которому будут ездить поезда? — спросил Шувалова Гафур, выходя из клети.

— Нет, это еще не тоннель для поездов, — ответил Шувалов. — Видишь, табличка горит?

— «Людской ходок», — прочел Гафур.

— Вот по нему мы и пойдем к перегонному тоннелю.

Вдалеке засветился луч прожектора и послышался гул мотора. И только сейчас ребята увидели над головой электрический провод. Вскоре мимо них проехал тягач, похожий на грузовой троллейбус. Только у троллейбуса две дуги, а у этого тягача была одна. Тягач зацепил вагонетки с бетоном и повез их в глубь тоннеля.

Пионеры с Шуваловым отправились следом. Идти в резиновых сапогах было непривычно, сильно хлопали пятки.

Но вот «людской ходок» закончился, и ребята попали в перегонный тоннель, обшитый чугунными кольцами — тюбингами, которые скреплялись между собой толстыми болтами. Пусть попробует вода просочиться в тоннель! Вдоль ходовой колеи тянулся узенький деревянный чехол. Шувалов объяснил ребятам, что этим чехлом покрыт третий рельс и называется он токонесущим, потому что по нему пропускают электрический ток. Едет вагон, внизу у него особая лапка, которая бежит вдоль этого третьего рельса, и по ней проникает электроэнергия в моторы вагона и приводит их в движение. Поэтому вагоны метро и не имеют дуги, как трамвай.

Стройка бурлила вовсю: шипели воздуходувные аппараты и пневматические гаечные ключи, мелькали вспышки автогена, на высоких подставках плавно вращались крылья больших вентиляторов, от которых дул ветерок, чтобы скорее все просыхало.

Шувалов приставил к перрону лесенку, и по ней ребята поднялись на станционную платформу. На станции, на деревянных помостах, рабочие-облицовщики крепили к потолку лепные украшения. Мраморщики полировали колонны и причудливые раковины-светильники.

Друзья только успевали поворачивать в разные стороны головы, чтобы как можно больше увидеть, запомнить, понять. А тут как нарочно попадались на пути всевозможные преграды — кучи песку, ведра с известью, части потолочных украшений, то и дело лезли под ноги резиновые шланги, прыгающие словно живые: по ним пробегал сжатый воздух.

В центре станции ребята заметили молодую девушку в накинутой на плечи меховой жакетке, в фетровых ботах. Девушка держала какой-то чертеж. Ее окружили рабочие — одни из них тоже смотрели в чертеж, а другие вынимали из плоских высоких ящиков небольшие разноцветные плитки.

Пока Шувалов узнавал у рабочих, где комсорг Харламов, у которого должны быть все заметки, ребята сбоку подошли к девушке и, приподнявшись на носки, попытались незаметно заглянуть к ней в чертеж. Но девушка тут же оглянулась и увидела четырех друзей.

— Вы кто же такие? — удивилась она, и губы ее тронула улыбка.

Видимо, друзья, одетые не совсем по росту, производили забавное впечатление, в особенности Вася, которому шлем был уж очень велик и свалился на глаза, поэтому Вася задирал повыше голову, чтобы лучше видеть. Один из рабочих приподнял Васин шлем, заглянул ему в лицо и, улыбаясь, заметил: