Наша древняя столица - [4]

Тут бесславный конец приключился ему.

Хан Юзбек, услыхав, разъярился как зверь,

И пошёл было сам он с войсками на Тверь.

Только тут подоспел князь московский Иван.

(Князь боялся — Москву не разграбил бы хан!)

Князь умаслил татар, «бунтарям» дал отпор,

Только думку одну затаил князь с тех пор…

* * *

В этот памятный год москвичи неспроста

Дали прозвище князю: Иван, Калита.

«Калита» — это значит мешок для монет,

И точнее для князя прозвания нет!

Князь Иван был умён, а к тому же хитёр,

И однажды с лукавством он руки потёр

И решил: «Хватит ханских послов баловать!

Надо съездить в орду. Надо им втолковать,

Что скорее и больше получит орда,

Если дань на Москву привезут города».

Богатейших даров наготовил Иван

И повёз их в орду. Был польщён Юзбек-хан,

Он доселе не видел дороже даров —

Изумрудов, алмазов, куниц и бобров.

И, украсив дарами владыки шатёр,

Князь к нему обратился, учтив и хитёр:

«Хан Юзбек! Для чего посылать тебе слуг,

Если есть у тебя на Москве верный друг?

Чем угодно тебе, господин, поклянусь,

Что отныне платить сам заставлю я Русь!

Не в пески, не на ветер бросаю слова, —

Дай указ, чтобы дань собирала Москва!

А уж если начнут города бунтовать,

Ты пришлёшь мне на помощь татарскую рать!»

Хан-Юзбек, на бесценные глядя дары,

Уступил Калите. И вот с этой поры

Хан за данью баскаков не слал на места —

Посылал своих дьяков Иван Калита.

И везли всё добро не татарам, не в стан,

А в Москву, прямо в Кремль, чтоб решил князь Иван —

Что татарам пойдёт, что ему самому,

Что в уплату пойдёт тем, кто нужен ему…

Так в Москву повели все дороги земли.

Враждовать с Калитой уж князья не могли.

Нынче спорить с Москвою князьям не с руки:

Ведь чуть что — князь Иван собирает полки.

Чем тяжеле ярмо поднимает народ,

Тем скорее, сильнее хозяйство растёт.

Чем богаче Москва, чем хозяйство крупней,

Тем Ивану сподручнее княжить над ней.

И Москва собрала вкруг себя города.

Лишь с Москвою считалась отныне орда.

1366 год

КАК ПОСТРОЕН БЫЛ ВЕСНОЮ КРЕМЛЬ ЗА КАМЕННОЙ СТЕНОЮ

Сорок лет земель московских

Не топтал ордынский конь.

Но у старых стен кремлёвских

Был опасный враг — огонь.

Как в засушливое лето

Загорится что-то где-то,

Дым закрутится седой

В слободе за слободой.

Тын за тыном, дом за домом,

По лачугам, по хоромам,

Запылает вся Москва,

Как в печи горят дрова…

Это было много раз.

Но пришёл однажды час —

И из города Коломны

На Москву возы ползут:

Для Кремля с каменоломни

Возит камень русский люд.

И былой стене на смену

Строит каменную стену

Небывалой красоты

Внук Ивана Калиты.

Внук Ивана — Дмитрий-князь,

Оградить Москву стремясь,

Крепость выстроил в столице,

На высоком берегу.

В стенах каменных — бойницы,

Чтобы целить по врагу.

А вокруг Кремля в ту пору

Вырыт был глубокий ров,

Ров такой, через который

Не пробраться без мостов.

А подъёмные мосты

Опускались с высоты

На цепях железных, мощных

От ворот из брёвен прочных.

По-иному начинает

Оборону ладить люд —

Сами порох добывают

И оружие куют.

Москвичи Кремлём гордятся, —

Он стоит на берегу.

Нынче можно не бояться —

Не осилить стен врагу.

* * *

Кличет Дмитрий всю страну

На священную войну:

«Не довольно ль, братцы, даром

Отдавать добро татарам?

Сбросить иго не пора ли?

Сколько лет нас обирали!

Ой вы, силы молодые,

Выше копья поднимай!

Возомнил себя Батыем

Злой татарин, хан Мамай.

Он путём Батыя старым

Всей ордой пошёл на Русь.

Надо дать отпор татарам.

Я вас в бой вести берусь!»

Знали Дмитрия, как друга,

Все соседи-города,

И от севера до юга

Все откликнулись тогда,

И под славною Коломной

Все князья до одного

Ратью встретили огромной

Полководца своего.

Собралось в лесную глушь

Полтораста тысяч душ.

1380 год

СЛОВО О ПОЛЕ КУЛИКОВОМ

С чего бы слово мне начать

О славе тех времён?..

Большую, тысяч в триста, рать

Привёл Мамай на Дон.

Она драконом в сто голов

Легла на берегу,

О ней вернее этих слов

Сказать я не могу…

Был воздух свеж, был вечер тих.

В тумане у реки,

В прибрежных камышах донских,

Свистели кулики.

Татарам было невдомёк —

О чём они свистят?

Свистят вдали. На огонёк

К татарам не летят.

На что у птицы голос есть,

То знает лишь аллах!

А кулики друг другу весть

Давали в камышах:

Что там, где с Доном обнялась

Непрядва, в этот лог

Пришли с войсками Дмитрий-князь

И друг его — Боброк.

Неслышно, крадучись, в туман

Пришли богатыри.

И на семь вёрст раскинут стан,

И ждут они зари…

* * *

Поутру Мамай в шатре

Глянул в щёлку узкую

И увидел на заре

В поле силу русскую.

«Ай-ай-ай! — подумал хан. —

Что за наваждение!

Может, так шалит шайтан?

Может, сновидение?»

Хан опять глаза протёр,

Закричал сердито.

Трепеща, к нему в шатёр

Прибежала свита.

«Вы видали эту рать?

Мы её разгоним!

Время битву начинать!

Батыры! По коням!

Поднимайтесь на врага

Золотой ордою!»

Крик в степи: «Олга! Олга!» —

Призывает к бою.

Заглушили куликов,

Затоптали травы, —

Это тысячи стрелков

Поднялись оравой.

Наготове лук, колчан,

И пошли на русский стан…

* * *

Как мне о битве на Дону

Рассказ продолжить мой?

Читатель, я не обману,

Сказав о битве той,

Что не было такой ещё,

И, хоть кого спроси, —

«Мамаево побоище»

Все знают на Руси!..

Там ратники к плечу плечо

С врагом сошлись грудь в грудь,

И места не было мечом

Иль палицей взмахнуть.

У ненависти страшен клич,

А ярость велика, —

То горла недруга достичь

Пытается рука,

То ловкой хваткой с москвича