Наш Современник, 2009 № 01 - [71]
"Уж такой пример подал, что дальше некуда ехать! - подумал Андрей сам о себе, расписавшись в удостоверении и еще в какой-то бумаге, на которой мельком увидел слово "Заявление". - Всю слободу на уши поднял - происшествие за происшествием пошли! Одно другого хлеще!"
Пока Бунтов внутренне осуждал себя, Петро раскрыл пакет и достал синий мундир с темно-красными лампасами, фуражку с околышем такого же цвета, а в придачу хромовые сапоги и блестящий черным лаком ремень. Все это богатство отдал Бунтову:
- Пользуйтесь и гордитесь формой! В такой наши деды защищали Отечество! А шинель, бекешу и всю остальную справу, вы, Андрей Николаевич, получите позже… И еще! - посуровев глазами, сказал Петро. - На ближайшем Кругу вы в торжественной обстановке получите боевое оружие - казачью шашку. А сейчас разрешите вручить удостоверение казака!
- Прежде-то, говорят, казаки сами себе справу добывали, а теперь вон какое внимание! - стушевался Бунтов.
- Это правило никто не отменял. Сын за вас постарался да кошевой атаман без внимания не оставил! Так что переодевайтесь и возвращайтесь домой казаком!
- Лихо у вас, ребята, это получается. Только в такую жару ничего не выйдет. Да и привыкнуть к кителю нужно. К тому же каждый день носить его необязательно, а лишь в торжественных случаях или по праздникам. Так что порядки я знаю!
Они еще немного поговорили и, распрощавшись с соседями Бунтова, вышли из палаты.
- А что, Андрей Николаевич, - напомнил о себе Петро, когда уселись в машине, - не нашли злодея, покусившегося на вашу жизнь?
- Разве залетного сыщешь? Они, залетные, как ведут-то себя: сегодня он, к примеру, в Электрике, а уж завтра его ищи на другом конце области, а то и еще дальше. Да и искать таких некому! Ради чего?
- Не скажите… - не согласился Петр, - это лет десять назад попустительство было, а теперь власть укрепляется, опять же казачество набирает размах. Не за горами то время, когда казаки повсеместно станут влиятельной силой! И до рынка в Электрике мы доберемся, не позволим, чтобы темные личности ущемляли трудовое крестьянство, тем более - калечили людей! А вашего злодея обязательно найдут. Пусть и не сразу, но возмездие будет неотвратимым!
Петр замолчал, словно говорил не минуту, а часа два, а Бунтов усмехнулся в душе: "Ищите, ищите! Пока найдете, Петух уж будет по углям на том свете скакать!" - и посмотрел на сына, желая по его лицу отгадать: знает он что-либо о Петухе или не успел узнать? Поэтому спросил:
- К матери-то заезжали или сразу ко мне примчались?
- Заезжали… Она уж поляну накрыла, ждет!
За мыслями да разговорами он не заметил, как доехали до Казачьей Засеки. Когда же проезжали мимо дома Розы, то Бунтов еще на подъезде к нему увидел синюю "Ниву". Начал вспоминать, у кого такого цвета машина, и вспомнил: у Темнова! "Вот так гусь! - удивился Бунтов. - От одного хмыря не успел отделаться, как новый объявился!" С самыми скверными мыслями Бунтов сел за стол, даже не стал примерять казачью форму, отмахнулся, когда Геннадий уж слишком насел:
- Сын, не цепляйся! Лучше за Петром поухаживай! - и показал на пальцах, как надо поухаживать: мол, налить человеку надо.
Действительно, когда уселись за стол, появилась бутылка, и Петр, хотя чуток стеснялся пить в одиночестве, но выпил с удовольствием и, едва успев закусить, сразу покрылся испариной.
- Хорошо пошла! - сказал гость.
Ну и слава Богу! - поддержал его Бунтов-старший. - Я бы и сам с удовольствием махнул за возвращение, но нельзя, здоровье не позволяет.
Более они почти не говорили: то ли духота действовала, то ли устали, но когда Валентина предложила чаю, все дружно отказались и вышли на улицу покурить. И тогда Геннадий предложил:
- Поедемте купаться!
Бунтов к приглашению остался почти равнодушным, потому что купаться ему было нельзя, а Петр подхватился:
- Вот бы любо!
Еще более загорелся вертевшийся рядом Данилка:
- Ура! - закричал он чуть ли не на всю улицу.
- Тогда в машину! - приказал Геннадий.
Через пять минут были на Алешне, у той самой лавы, где когда-то Бунтов набирал воду для полива и куда приезжал Герасимович. Геннадий ловко нырнул и через мгновение над водой раздался его восторженный голос: "Красота!" Петро же входил в воду осторожно, чуть ли не на ощупь, но плавал с удовольствием, отфыркиваясь и со свистом выдыхая воздух сквозь намокшие усы. Глядя на мужиков, и Бунтов спустился на лаву, осторожно сел и поболтал в воде голыми ногами.
- Бать, не отставай! - крикнул Геннадий.
- Рад бы, да не могу - заклеенный наполовину. Размокну. Накупавшись, они вернулись в слободу, каждый со своими мыслями:
Геннадию хотелось побыстрее отправиться в Москву, Петру допить бутылку, а Бунтову побыть одному, чтобы никто не лез в душу с разговорами.
Когда гости уехали, он дважды не торопясь вымыл голову и сам помылся под душем в пристройке, правда, осторожнее обычного, так как боялся замочить заклеенный марлей да пластырем бок, а когда помылся, то, немного обсохнув, вышел в сад. И сразу мысли о Розе. Вспомнилась последняя встреча в больнице, и почему-то сделалось обидно на самого себя за ту неловкость, даже стыд, который охватил его, когда она приезжала к нему. Зачем-то поспешил пугнуть Розу, и она обиделась, конечно, да и любая обиделась бы на ее месте. В конце концов он понял одно: надо в ближайшие дни встретиться с ней и повиниться.
«Момент истины» – самый знаменитый в истории отечественной литературы роман о работе контрразведки во время Великой Отечественной войны. Этой книгой зачитывались поколения, она пользовалась – и продолжает пользоваться бешеной популярностью. Она заслуженно выдержала девяносто пять изданий и в наши дни читается так же легко и увлекательно, как и много лет назад.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности и разведки СССР в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Яков Наумович Наумов: Двуликий Янус 2. Яков Наумович Наумов: Тонкая нить 3. Яков Наумович Наумов: Схватка с оборотнем 4. Владимир Осипович Богомолов: В августе сорок четвертого 5. Александр Исаевич Воинов: Кованый сундук 6. Лев Израилевич Квин: ...Начинают и проигрывают 7. Герман Иванович Матвеев: Тарантул 8.
Знаменитый роман В. О. Богомолова, ветерана Великой Отечественной войны, «Момент истины» («В августе сорок четвертого…») переведен более чем на пятьдесят иностранных языков. Это произведение «о советской государственной и военной машине». Безупречная авторская работа над историческими, архивными материалами позволила точно и достоверно, вплоть до нюансов, воссоздать будни сотрудников спецслужб, а в сочетании с лихо закрученным детективным сюжетом заставляет читать роман на одном дыхании…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Богомолов Владимир Осипович (3.07.1926-30.12.2003) – участник Великой Отечественной войны и войны с Японией, офицер войсковой разведки. После демобилизации из армии в 1950 году вернулся в Москву, в 1952 году – экстерном закончил среднюю школу рабочей молодёжи. В 1958 году Богомолов дебютировал в литературе повестью «Иван», которая сразу принесла ему известность. В 1974 году в журнале «Новый мир» был опубликован роман «Момент истины»(«В августе сорок четвёртого…»), ставший одним из популярнейших произведений о Великой Отечественной войне.
Две девушки-провинциалки «слегка за тридцать» пытаются покорить Москву. Вера мечтает стать актрисой, а Катя — писательницей. Но столица открывается для подруг совсем не радужной. Нехватка денег, неудачные романы, сложности с работой. Но кто знает, может быть, все испытания даются нам неспроста? В этой книге вы не найдете счастливых розовых историй, построенных по приторным шаблонам. Роман очень автобиографичен и буквально списан автором у жизни. Книга понравится тем, кто любит детальность, ценит прозу жизни, как она есть, без прикрас, и задумывается над тем, чем он хочет заниматься на самом деле. Содержит нецензурную брань.
Читателя, знакомого с прозой Ильи Крупника начала 60-х годов — времени его дебюта, — ждет немалое удивление, столь разительно несхожа его прежняя жестко реалистическая манера с нынешней. Но хотя мир сегодняшнего И. Крупника можно назвать странным, ирреальным, фантастическим, он все равно остается миром современным, узнаваемым, пронизанным болью за человека, любовью и уважением к его духовному существованию, к творческому началу в будничной жизни самых обыкновенных людей.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!