Наш Современник, 2008 № 09 - [37]

- Здорово девки пляшут! - Он брякнул чайники на стол и прямо вытолкал меня за дверь, закрыл ее за собой. - А я-то пред тобой выхваляюсь, что тут слежки нет. Это ж какой-то прибор.

- Давай искать, - предложил я.

Мы вернулись в избу. Молча шарили по углам, стенам, потолку, я даже на полати слазил. Безполезно. Пили чай молча. Я размышлял, что они могут обо мне сейчас предполагать. Вездеход вернулся, они с полчасика отстегнут мне на гулянье под луной, но дальше-то я где? Значит, надо вернуться в дом. Обязательно.

- Спички есть?

- Держи.

Мы простились. На ухо я ему сказал, что хотел всех собрать у него, но сейчас ничего пока не могу сообразить. Еще не выходя со двора, сжег записку. Многовато было событий для одних суток.

ОТДАЮ ПРИКАЗ

Тихонько шел я к себе (к себе ли?) домой. Тащил ставшие очень тяжелыми лыжи. От чая у Иван Иваныча я согрелся, но сейчас замерзал. Окна моей (опять же, моей ли?) избы сияли. Я тяжко вздохнул. И тут раздался именно тот самый звук, что и у Ивана Ивановича. Шел он от кармана в моей куртке. Я сунул руку - точно - сотовый телефон. Он и пискнул у Иван Иваныча. Гладенький как обмылок. Не как тот, ребристый, который выки-

нул в урну на Ярославском. На экранчике высветились два сообщения. "Смена охраны в ночь на понедельник". И второе точно такое же, но добавлено: "Вы пока без чипа". То есть я понял, что мне удобно бежать в ночь на понедельник. Хорошо хоть, подумал я, у этого мужчины не пищал. А, может, она знала, что я у него задержусь. Кто она? Думаю, Лора. А тот, кто меня допрашивал, конечно, Гусенич и, конечно, особа, отказавшаяся от острова - это Вика. А сейчас и третью увижу, Иулианию. Так сказать, гармоничная триада красивенькой, хорошенькой и заметной.

Может, вернуться к Иван Иванычу, успокоить его? Но никаких сил. Ладно, завтра. Я швырнул в сенях загремевшие лыжи, резко рванул дверь и гаркнул:

- Вам было сказано - не пить!

И опешил. Они и не пили. На столе, на белой, расшитой красными узорами скатерти, стоял самовар, на расписных тарелках лежали пироги и баранки, пряники и конфеты. Во главе стола восседала Юлия, вся в белом, и Генат, весь в черном. Остальные не сказать, чтоб были нарядны, но и следов запустения не было. Приличный народ. Многих и не узнавал.

- Хозяин, - поднялся оборонщик. Он был в зелёном кителе. - Вы скомандовали: встать на просушку, мы и встали.

- А вот я легла, - объявила пьяненькая Людмила. - Доченьку в замуж отдать, да не напиться!

- А я ещё сижу! - отчитался веселенький Аркаша. - Хотя, по себе чувствую, хорош.

- Загадка русского языка, - это выступил Ильич, я его, хоть и переодетого, узнал. - Аркаша пьян, но мы ему говорим: ну ты, Аркаша, хорош. А завтра ему скажем: ну, Аркаша, ты вчера был в полном порядке. Хотя он, как можно лицезреть, в полном беспорядке.

- А нам что пожелаете? - поднялась невеста. - Я надеялась на тебя, так надеялась! Завилась, борщ стряпала. Борщ не ел, на завивку ноль внимания, а мне что? Так и молодость пролетит золотой пчелкой. А ты всё седеешь и седеешь. А Гената стало жалко, тоже ведь человек, тоже подлежит сохранению, так ведь, Гена?

Генат, не вставая, серьезно на меня посмотрел и кивнул головой:

- Тут зарыдать способна и корова, на фиг. - И, объясняя происшедшее добавил: - Устал, я, блин, греться, на фиг, у чужого огня.

- Совет да любовь, что ещё говорят в таких случаях, - пожелал я и скомандовал: - Ближайшие родственники и Аркаша остаются на месте, остальные - на выход!

Сам встал за порогом и когда они, выходя, проходили возле меня, негромко говорил:

- К Иван Иванычу.

Я старался читать Иисусову молитву, но получалось плохо. Вспомнил краткое правило преподобного Серафима Саровского. Но и оно не говорилось. Думалось почему-то, что тут и на берёзах, и на крышах - всюду телекамеры. Неужели начинаю бояться?

ВОЕННЫЙ ПОЛНОЧНЫЙ СОВЕТ

Шагали молча.

- То есть со вчерашнего дня не пили? - спросил я рядом шагавшего.

- Вы ж приказали. Мы и рады стараться. И курить заодно бросили.

- Такая сила воли?

- Дело ж до петли доходит.

Казалось, Иван Иваныч даже и не удивился. Я сразу объяснил ему, что источник таинственного электронного писка был у меня в кармане.

- Мы у тебя позаседаем?

- Да ради Бога. Все ж свои.

- А Лёва где? - спросил кто-то. - Лёву потеряли. Или потерялся?

- Если он стукач, - стал я размышлять вслух, - то пока ему нечего

сказать. Он тогда бы тем более стремился на совет. Ладно. Алёша, читай "Царю Небесный". А лучше споём.

Пропели дружно молитву, расселись. У Иван Иваныча было довольно свежо, поэтому сидели в пальто и шубах.

- Итак, братья без сестёр, - начал я, - вы не оправдали надежд тех, кто вас сюда завез. Докладываю вам, что я тоже не оправдал, поэтому… поэтому, вы понимаете что. Вы все обречены. Не спились, будете отравлены, не отравят, значит, утопят или просто выведут в лес и пристрелят. Это вы знаете и без меня. Или, скорее всего, просто будете чем-то заражены, усыплены и так далее. Меня, например, когда повезли сюда, усыпили, чтоб я не видел, куда везут.

- Да ведь и мы понятия не имеем, где мы.

- Как? - потрясенно спросил я. - А местные?

- Тут нет местных.

- А Аркаша, а продавщица, а Генат? Людмила?