Наш Современник, 2006 № 03 - [37]
68 планов нападения
В среду 21 ноября 2001 года президент Буш проводил заседание Совета безопасности. Оно состоялось, как обычно, в зале Ситуаций Белого дома. Уже 11 месяцев Буш был президентом США, и казалось, что планы Чейни в отношении Ирака его не слишком занимали. У самого могущественного правителя мира было много других забот.
По окончании заседания Буш, положив руку на плечо Дональда Рамсфельда, сказал: “Мне нужно с вами переговорить”. Это было необычно. Никогда ранее президент не приглашал министра обороны на беседы с глазу на глаз. Когда они перешли в небольшой, надежно защищенный от прослушивания кабинет, Буш сказал: “Я хочу, чтобы Вы…” А затем, не окончив фразу, многозначительно спросил: “В каком состоянии находится у Вас военный план в отношении Ирака?”. Рамсфельд сообщил, что все эти месяцы он изучает в Пентагоне 68 секретных военных планов в отношении горячих точек на планете, но что они его не удовлетворяют, предстоит много работы по их совершенствованию. Что касается Ирака, то, по его мнению, разработка нового плана не является актуальной, хотя имеющийся план представляет собой слегка измененный план “Бури в пустыне”, использованный в войне в Заливе в 1991 году. Президент и министр замолкли, рассматривая друг друга.
На главных актерах иракской драмы стоит остановиться особо. Внешне они очень разные. Высокий, крепкий 55-летний Буш, всегда оживленный, склонный даже серьезные вопросы обсуждать с оттенком юмора. В то же время его незатейливая речь зачастую корява, что даёт пищу для насмешек прессы и телевидения. Буш не скрывал, что ему нужны дельные, опытные советники, потому что его собственный опыт ограничен девятью годами губернаторства в Техасе и он незнаком с механизмами и пружинами Белого дома. Напротив, небольшого роста, шустрый 69-летний Рамсфельд вступил в большую политику еще 40 лет тому назад. Он побывал на самых высоких и ответственных постах, в том числе в Белом доме. В 1975-1976 гг. он уже занимал пост министра обороны и ушел с него, считая, что Пентагон неуправляем. Многие думали, что он станет президентом США. Все, кто с ним работал, поражаются его трудоспособности и тщательности, переходящей из-за внимания к мелочам во въедливость. Коллеги, близко знающие Рамсфельда, например известный адмирал Скоукрофт, считают его крайне скрытным человеком: “Очень трудно или даже невозможно предположить, что он действительно думает”.
В тот памятный день 21 ноября Рамсфельд вновь и вновь обращал внимание Буша, что все 68 планов атак во всех уголках мира находятся в плачевном состоянии. Но президент нацелился на Ирак: “Надо, конечно, над ними работать. Но прежде всего прикажите Томи Фрэнксу изучить средства, которые предстоит задействовать для защиты Америки посредством свержения Саддама Хусейна, если это станет необходимым”. Буш спросил также, можно ли подготовить такой план незаметно, без огласки? Рамсфельд заверил его, что это возможно. Заканчивая беседу, Буш вновь предупредил: “Никому не говорите, что Вы собираетесь делать”. “Само собой разумеется, — ответил Рамсфельд. — Но мне крайне необходимо сотрудничество с Джорджем Тенетом”. И хотя было очевидно, что без директора ЦРУ в таком планировании не обойтись, президент ответил, что к работе над иракским планом он намерен привлечь Тенета позже.
Два года спустя в интервью Бобу Вудворту Буш признался, что разглашение секрета могло спровоцировать “в мире чрезвычайное негодование, а внутри страны бесконечные слухи и пересуды”. Условились, что о подготовке плана войны против Ирака должны поначалу знать только трое: Буш, Рамсфельд и непосредственный разработчик генерал Фрэнкс. Так, во всяком случае, было сказано Рамсфельду. Позже министр обороны узнал, что тем же утром в планы президента была посвящена Кондолиза Райс, бывшая тогда секретарем Совета безопасности. Наверняка знал о них и Чейни. По мнению такого исследователя темы, как Б. Вудворд, “на долгом пути, ведущем к войне против Ирака, Дик Чейни сыграл роль подлинного мотора дорожного катка”. Многие считают, что разгром Ирака стал для Чейни навязчивой идеей, его лихорадило от ненависти к Саддаму.
Рамсфельд вызвал генерала Фрэнкса и поручил ему срочно подготовить справку о состоянии плана войны против Ирака. Генерал, ныне ушедший в отставку, стал главным разработчиком двух десятков проектов плана войны против Ирака. Этот рослый техасец, ветеран вьетнамской войны и всех последующих, оставил о себе память как грубиян, позволявший себе кричать на подчиненных, и в то же время как весьма способный специалист, много сделавший для переоснащения американской армии. Он стойко защищал программу ее модернизации, вступая в конфликты с начальством. Так было, когда он начал работать с въедливым Рамсфельдом, который пытался установить свой полный контроль над неуправляемой махиной Пентагона, влезая в оперативные детали. Говорят, что однажды Фрэнкс поставил Рамсфельда на место: “Мистер министр, стоп. Так не пойдет. Вы можете меня уволить, но или я командир, или я не командир, или вы мне доверяете, или вы мне не доверяете. Ответьте мне прямо”. И Рамсфельд, который бывает резок и редко когда уступает, согласился доверять Фрэнксу. Все последующие 16 месяцев они совместно оттачивали план внезапного нападения на Ирак.
