Наш Современник, 2005 № 08 - [12]

Шрифт
Интервал


Допрос проф. Троицкого

Прокурор: Значит, вы отрицаете употребление евреями человеческой крови. А знакомы ли вы с учением еврейских мистиков (т. е. каббалистов)? Существует ли такое мистическое учение?

Троицкий: Я знаком с ним очень мало.

Прокурор: Скажите, профессор, когда прекратились у евреев кровавые жертвы?

Троицкий: В 70 г. по Р. Х., после того, как Иерусалимский храм был разрушен императором Титом. После этого кровавых жертв не было.

Прокурор: Может быть, приносилась жертвы и после разрушения храма?

Троицкий: Никоим образом.

Прокурор: А как сочетать прекращение кровавых жертв евреями с такими словами (в Талмуде): «Сказал равви Иисус: Я слышал, что жертвы приносятся, хотя нет храма; я слышал, что жертва приносится, хотя бы и не было возлияний».

Троицкий: Это место (в Талмуде) мне представляется неясным…

Прокурор: Не заключается ли в тексте, который я вам сейчас прочту, решения вопроса (о приравнивании всех неевреев к жертвенному козлу «сеир»): «Кто проливает кровь безбожника, совершает этим дело, равноценное жертвоприношению»?

Троицкий: …Это имеет каббалистическое значение. Я сейчас на это не могу ответить…

Прокурор: Как вы толкуете слова: «Лучшего из гоев убей!» — Вы добавляете «во время войны», но разве так было указано в тексте (Талмуда)?

Троицкий: Я должен сказать, что получил несколько писем по этому поводу с указанием, что мной в предварительной экспертизе была допущена маленькая неточность и были указаны не все места из Талмуда. На этом основании я счел своим нравственным долгом сообщить, что мной была допущена неточность…

Прокурор: Я хочу вас спросить, чем же заменены кровавые жертвы в храме? Вы ведь знаете сочинения Серафимовича, Неофита — бывших евреев, признающих, что кровавые жертвы еврейством приносятся. Откуда это взялось? Что это — фантазии сумасшедших?..

Троицкий:…К такого рода свидетельствам надо относиться с большой осторожностью. Я не знаком с Серафимовичем. Говорят, что евреи примешивают кровь в мацу, но я считаю это фантастическим бредом…Насколько я научно знаком с предметом, и из своих личных отношений с евреями — у меня были ученики-евреи, были знакомые среди евреев, которые со мной всегда были откровенны и ничего от меня не скрывали — …я совершенно этого не допускаю.

Прокурор: Вы не допускаете потому, что беседовали с евреями и у вас есть евреи-знакомые. Больше я вопросов не имею…

Замысловский: Известно ли вам, что на диспуте во Львове (в 1759 г.) одна часть евреев публично обвиняла другую, что у нее есть тайна крови?

Троицкий: Не известно.

Замысловский: Далее, вы говорите, что у Неофита — все басни, что вы даже допустить не можете употребления крови евреями. Но ведь вот нашлись евреи, и их было довольно много, которые на публичном диспуте, с текстами и доказательствами в руках, обвинили других евреев в употреблении крови. Как же вы совмещаете с этим ваше заявление, что все это — средневековые басни и дикие фантазии?

Троицкий: Я бы на это дал ответ, если бы мне представили эти тексты, эти книги, обличающие евреев в ритуальном убийстве. Если бы я там увидел то, о чем вы говорите, то я, конечно, от всех своих слов отказался бы.

Замысловский: Но это же факт, что одна часть евреев публично обвиняла другую — это исторический факт.

Троицкий: Но подробностей этого факта я не знаю, т. к. с этим вопросом я знаком очень поверхностно…

Замысловский: Теперь последний вопрос, чтобы покончить с этим (Львовским) диспутом. Известно ли вам, что и еврейские, и христианские писатели считали, что победа на нем в смысле доказательности была за франкистами?…Даже Грец — апологет еврейства — признает, что на этом диспуте франкисты… не были побеждены. Не припомните ли вы у Греца такое место?

Троицкий: Сейчас не могу припомнить…

Замысловский: Теперь, вы говорите, что да, евреи убивают христиан, — этого вы отрицать не можете — но это, мол, вовсе не убийства ритуальные, а обычные. Но позвольте, тогда вы, значит, приравниваете все убийства — и с воровством, и с ограблением, и революционный терроризм — с Саратовским и Велижским делом?

Троицкий: Я говорил, что убийства совершали… преступные типы, от которых отказывается и еврейский религиозный закон. Допускаю даже убийства с целью издевательства над христианской религией — например в отношении младенца Гавриила. Однако благочестивые евреи, насколько мне известно, относятся с уважением к благочестию христиан.

Замысловский: Вы нам говорили о Житии святого Гавриила. Известно ли вам, что там сказано о лишении его жизни путем массы колотых ран, и что даже на мощах, которые имеются (до сих пор), видны эти уколы?

Троицкий: Мне известно, что в Житии об этом говорится.

Замысловский: Теперь дальше: известно ли вам по Велижскому делу, что был замучен и убит мальчик, 4 лет от роду?

Троицкий: Известно.

Замысловский: Известно ли вам, что ему тоже был нанесен ряд колотых ран… колюще-режущим орудием?

Троицкий: Сейчас я этого не помню.

Замысловский: Известно ли вам, что у него был завязан рот и что, по удостоверению врача, он был «рассудительно замучен»?

Троицкий: Я не помню.

Замысловский: Не известно ли вам еще, что злодеяние было осуществлено на раздетом ребенке, ибо на рубашке, в которой он был найден, не было никаких признаков крови?


Еще от автора Журнал «Наш современник»
Наш Современник, 2002 № 04

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Наш Современник, 2004 № 10

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Называйте меня пророком

Время действия романа – наши дни. Место действия – Москва, район метро «Тимирязевская». Главные действующие лица – Илья Енисеев – журналист и новоявленный пророк, его жена стюардесса Надя, его подруга писательница Елена.Сюжет: у журналиста Ильи Енисеева появляется дар предвидения. Неожиданно для себя он начинает предсказывать события – исходы выборов в России и на Украине, крушения самолётов (в частности, польского самолёта под Смоленском). Как водится, его не слушают, ему не верят, изменить что-либо не пытаются.


Наш Современник, 2002 № 11

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Наш Современник, 2004 № 08

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви

Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.


На пределе

Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.


Неконтролируемая мысль

«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.


Полёт фантазии, фантазии в полёте

Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.


«Годзилла»

Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.