Наш Современник, 2003 № 12 - [22]

 

Вместо лечения за границей, куда его хотели отправить родственники, Федор Иванович неожиданно выбрал Старую Руссу, некогда курортный городишко, вполне по карману русской интеллигенции, профессуре, актерам, врачам. И не ошибся в выборе.

Фотий (в миру Петр Никитич Спасский; 1792—1838), известный церковный деятель, в свое время выступивший против всесильного князя А. Н. Голицына, но поддержанный Александром I и известной графиней Анной Алексеевной Орловой-Чесменской (1785—1848), богатой благодетельницей Юрьевского монастыря, много сделал для этой обители, будучи ее настоятелем, и был похоронен в этом монастыре, в заранее приготовленном для себя гробу.

*   *   *

Петербург, 5 сентября

 

Надеюсь, что моя телеграмма дошла до вас вовремя, чтобы сгладить впечатление, которое могло произвести на вас письмо, написанное мною накануне отъезда из Москвы. Мне положительно лучше, и я счастлив, что могу сам спускаться с лестницы, и меня более не носят, как это делалось до сих пор. — Вчера я отправился председательствовать в своем Комитете. Перед тем я видел Похвиснева в самый день моего возвращения и мог возвестить этим господам, что вопрос о производстве, по крайней мере что касается главного заинтересованного лица, разрешен согласно их желаниям. Там я видел моего приятеля Полонского, который мне рассказал о бывшем у него случае. Их горничная была укушена в ногу маленькой собакой, переходя через улицу, и оказалось, что это была бешеная собака... Это напомнило мне опасения моей бедной матери, казавшиеся нам такими странными, а на самом деле имевшие основание. Погода здесь несколько изменилась; эти дни шел дождь, но воздух еще тепел, и я хочу воспользоваться этим, чтобы отправиться завтра днем на Крестовский к княгине Лизе Трубецкой, приславшей мне вчера очень любезную записку, чтобы возвестить свое появление у меня. Она уговаривает меня, чтобы я велел принести себя к ней и приводит в пример Шатобриана, который в течение многих лет, как она уверяет, составлял радость своих друзей, не двигаясь из своего передвижного кресла... Ну, нет, я не хотел бы быть ее радостью в подобном положении. Я все продолжаю поддерживать близкие соседские отношения с Деляновым и обедаю у него с профессорами и тому подобными людьми, общество которых, конечно, стоит всякого другого. Впрочем, ничего нет нового. Государь будет 15-го этого месяца в Варшаве...

 

Ну вот, и опасения насчет ступеней не сбылись. Он опять в своей квартире, гостиница не понадобилась. Вопрос о производстве, вероятно, касался самого Тютчева. Он еще не получил все чины... В последние годы своей жизни Тютчев нашел себе собеседницу в лице княгини Елизаветы Эсперовны Трубецкой (урожд. княгини Белосельской-Белозерской; 1830—1907), с которой он даже состоял в переписке. Виконт Франсуа-Огюст Шатобриан (1768—1848) — знаменитый французский писатель и политический деятель.

 

*   *   *

Курск, суббота, 26 июля

 

Моя милая кисанька, ты, конечно, не ожидала получить от меня письмо, помеченное Курском? Но я подумал, что лучше, чем написав тебе, я не могу употребить избыток досуга, которым здесь располагаю. Впрочем, я ничуть не сожалею о своей долгой остановке в Курске.

Итак, вот еще одно из тех мест, которое — не будь оно в России — давно бы уже служило предметом паломничества для туристов. Во-первых, расположение его великолепно и смутно напоминает окрестности Флоренции, как бы смешно ни показалось подобное утверждение. А затем, совершенно особенное впечатление произвела на меня моя вчерашняя прогулка по возвышенностям. У подножия этих возвышенностей, на которых расположен город, представь себе реку, искрящуюся на солнце и усеянную сотнями купающихся. Можно было вообразить себя перенесенным ко временам мифологическим! Действительно, вся местная молодежь, юноши и девушки, наподобие нескольких стай уток и гусей, резвились тут столь же непринужденно, как эти водяные птицы. Это мне напомнило одну французскую пьесу, которую я когда-то видел в Париже, — “Тайны лета”, появившуюся также под влиянием тогдашней тропической жары и, с моей точки зрения, поэтически воспроиз­водившую различные сцены, олицетворяющие возврат целого населения благодаря жаре к чисто первобытному состоянию.

Вечером до позднего часа раздавалась музыка в общественном саду, совсем еще недавно разведенном — это правда, но чудесно расположенном. Одним словом, я унесу из Курска самое благоприятное впечатление, и оно останется таковым, если только не повторится, ибо в сущности лишь в самые первые минуты ощущается поэтическая сторона всякой местности. То, что древние именовали гением места , показывается вам лишь при вашем прибытии, чтобы приветствовать вас и тотчас же исчезнуть...

Жара все еще очень сильная. Существуешь только благодаря сквознякам, за что потом расплачиваешься обострением ревматизма.

На станции Городец я провел два томительных часа, так как третьего дня изменили расписание поездов. В пути я вновь встретился с Фоминой, которая занимала отдельное купе. Она была со мной приветлива, но сдержанна, очевидно опасаясь, как бы я не попытался водвориться в ее уголке.