Наш Современник, 2003 № 12 - [110]

На началах любви во многом строится и тютчевская историософия.

 

“Единство, — возвестил оракул наших дней***, —

Быть может спаяно железом лишь и кровью!”

Но мы попробуем спаять его любовью,

А там увидим, что прочней.

 

Именно как своеобразная “территория любви” на основах православия с центром — Россией мыслился Тютчеву славянский мир, а отнюдь не в качестве политического панславизма.

В подобных случаях, кстати сказать, Тютчев готов был ставить своё перо на службу интересам дела (вещь немыслимая, скажем, для Пушкина, но совершенно в духе Чернышевского): “...лучше всего было бы пустить по рукам нечто вроде лозунга, и для этого очень может пригодиться рифма. Нельзя закрывать глаза на то, что есть ещё много простодушных людей, которые сохранили суеверное отношение к рифме и полагают, что рифма всё ещё способна убеждать и поучать. Вот почему было бы уместно опубли­ковать в какой-нибудь газете, например в “Беседе”, стихи, которые я Вам недавно послал” (речь идет о стихотворении “Ватиканская годов­щина”. — Н. С. )****.

Тютчев неизменно жил самыми насущными, самыми злободневными вопросами русской действительности. Так, говоря о высоких ценах на дрова, Тютчев пишет: “...для многих это стало вопросом жизненно важным. В особенности для бедного люда, который будет очень страдать зимой, особенно, если она будет суровой... Продажа дров здесь стала настоящей монополией трех-четырех богатых купцов, они известны поименно; по заслуживающим доверия подсчетам они получают прибыль 2 1/2 за сажень. Вот уж когда властям надо бы принять меры и вспомнить о традициях правительственного социализма ” (курсив мой. — Н. С. ).

 

 

“Власть в России безбожна”

 

Вера-любовь не только не избавляла Тютчева от остро критического взгляда на положение в России, скорее, еще более его обостряла. В одном из писем 1857 года Тютчев пишет: “Я говорю о самой власти во всей сокро­венности ее убеждений, ее нравственного и религиозного credo, одним словом — во всей сокровенности ее совести. Отвечает ли власть в России всем этим требованиям? Какую веру она исповедует и какому правилу следует? Только намеренно закрывая глаза на очевидность, дорогая графиня (письмо адресовано графине А. Д. Блудовой. — Н. С. ), можно не замечать того, что эта власть не признает и не допускает иного права, кроме своего, что это право — не в обиду будь сказано официальной формуле — исходит не от Бога, а от материальной силы самой власти Одним словом, власть в России на деле безбожна , ибо неминуемо становишься безбожным, если не признаешь существования живого непреложного закона, стоящего выше нашего мнимого права, которое по большей части есть не что иное, как скрытый произвол”*.

На протяжении многих лет неизменные характеристики правящей элиты: “наш высоко образованный политический кретинизм даже с некоторой примесью внутренней измены”, “шайка людей тяготеет над Россией”, “презренная клика”, “выродки человеческой мысли”, “скопище кретинов”, “гнусная клика”, “отбросы русского общества”, “антирусское отродье”.

“И подобные негодяи управляют Россией.

Да, конечно, Россия окажется тем, за что они ее принимают, если она будет и далее сносить позор того, что во главе ее находятся такие негодяи...

Сталкиваясь с подобным положением вещей, буквально чувствуешь, что не хватает дыхания, что разум угасает. Почему имеет место такая нелепость? Почему эти жалкие посредственности, самые худшие, самые отсталые из всего класса ученики, эти люди, стоящие настолько ниже даже нашего собст­венного, кстати, очень невысокого уровня, эти выродки находятся и удержи­ваются во главе страны, а обстоятельства таковы, что нет у нас доста­точно сил, чтобы их прогнать? Это страшная проблема, и разрешение ее боюсь, находится вне наших самых пространных рассуждений. Есть одно несомненное обстоятельство, но до сих пор оно еще недостаточно исследо­вано... Оно заключается в том, что паразитические элементы органи­чески присущи святой Руси... Это нечто такое в организме, что существует за его счет, но при этом живет своей собственной жизнью, логической, после­до­ва­тельной и, так сказать, нормальной в своем пагубно разрушительном действии. И это происходит не только вследствие недоразумения, неве­жества, глупости, неправильного понимания или суждения. Корень этого явления глубже и еще неизвестно, докуда он доходит”**.

Тютчев писал, что хотя ближайший результат, конечно, непредсказуем, но окончательный может быть вычислен, как вычисляют затмение, которое произойдет через пятьсот лет. Во всяком случае, сам он со своей, по собст­венной же оценке, способностью охватывать борьбу во всем ее колоссальном объеме и развитии (и многими многократно отмеченным даром пророчества если не в пределах пятисот лет, то в пределах пятидесяти), оказался почти точен в своих предсказаниях: “...невозможно не предощутить переворота, который, как метлой, сметет всю эту ветошь и все это бесчестие Пока у нас все еще как в видении Иезекииля. Поле усеяно сухими костями. Оживут ли кости сии? Ты, господи, веси. Но, конечно, для этого потребуется не менее чем дыхание Бога, — дыхание бури”***.