Наш Современник, 2003 № 09 - [23]
Алексей Залесский • Конец Дома Советов (Наш современник N9 2003)
Алексей ЗАЛЕССКИЙ
Конец Дома Советов
(воспоминания очевидца)
Трудно быть зеркалом, отражать события так, как они происходят. Память работает избирательно, удерживая в первую очередь то, что больше всего поражает, и пропуская мелочи, которые могут впоследствии оказаться важнее того, что представлялось самым главным. Фильтры сознания… Совершенно объективным не может быть ни один человек. И все же постараюсь не столько оценивать и судить, сколько описывать то, что видел, не слишком доверяя тому, что слышал.
Не хочу причислить себя ни к одной партии. Я за тех, кто защищал закон. Но когда с в о и делают роковые ошибки, не могу замалчивать, а тем более оправдывать их. Иногда я позволяю себе размышлять над увиденным, пытаюсь сделать вывод, но не решаюсь произнести окончательного приговора. Может быть, для очевидца и этого достаточно.
* * *
Я вернулся в Москву из отпуска в пятницу, 24 сентября, и по дороге домой решил посмотреть, что делается у Верховного Совета после указа Ельцина о его роспуске.
У троллейбусной остановки “Площадь Свободной России” перед кордоном милиции толпился народ. К Дому Советов не пускали. Свет в здании, кажется, тогда еще не был отключен полностью: некоторые окна светились, а на набережной у парадной лестницы развевались красные и черно-желто-белые монархические флаги, под которыми шевелились едва заметные в наступающей темноте фигурки людей. Шел митинг. Кто-то сказал, что пускают со стороны “Краснопресненской”. Было холодно, время от времени хлестал короткий, но сильный дождь, и я решил придти завтра.
* * *
В субботу погода совсем другая: тепло и солнечно. За метро “Красно-пресненская”, между стеклянным салоном-парикмахерской и стадионом,— милицейское оцепление. Но как раз в тот момент, когда я подошел, из-за поворота высыпала толпа с красным флагом; впереди, пятясь, кучка репортеров с телекамерами и фотоаппаратами. Возгласы: “Руцкой! Руцкой!”. Перед Руцким милиция расступилась, и я влился в хвост шедшей за ним толпы. Как выяснилось позже, Руцкой обходил посты милиции и ОМОНа, окружавшие Белый дом, и с помощью громкоговорителя своим резким голосом, чеканя каждое слово, убеждал не оказывать сопротивления законной власти. Милиционеры слушали его, как мне показалось, внимательно, но, как только он удалялся на значительное расстояние, немедленно смыкали свои ряды перед желавшими последовать за ним. Эта игра продолжалась не один день. У стен Дома Советов я встретил депутата Верховного Совета отца Алексея Злобина, секретаря комитета, в котором я работал. На мои расспросы батюшка ответил: “Пока сидим. Не знаем, что будет завтра”. Этих слов было достаточно, чтобы решить мою судьбу. В это трудное время я не мог остаться в стороне от тех, с кем связывало меня общее дело — защита прав верующих.
* * *
На следующий день, в воскресенье, я на работе. Кроме депутатов на местах часть аппарата — отдел кадров, бухгалтерия. Открыты буфеты. Но не работает почта, отключены телефоны. Съезд заседает каждый день, депутаты здесь и ночуют, потому что не знают, что ждет их на следующее утро. Кстати, этот съезд принял подготовленный нашим комитетом Закон о свободе совести. Он призван был ограничить деятельность иностранных проповедников, заполонивших в последнее время наш эфир.
* * *
На подступах к Дому Советов — палатки и баррикады добровольных его защитников. Около палаток костры. На них кипятят воду для чая и варят супы. Над палатками преимущественно красные флаги и транспаранты — белым по красному: “СССР”, “РКП” и другие подобные. Много пожилых женщин. Они следят за кострами, убирают территорию перед зданием, откуда-то волокут дрова. Одна из них с девочкой лет трех-четырех. По ночам холодно, почти все время идет дождь, — неужели девочка и на ночь остается в палатке? Но говорят, что ночевать ее забирают на нижний (цокольный) этаж, куда открыт доступ всем желающим и где организован отдых для добровольцев. Милицейский пост перенесен к лестнице, ведущей на второй этаж. На полу постелены ковровые дорожки, на которых люди спят. Отопление отключено, но все же здесь можно хоть немного согреться по сравнению с улицей. Неподалеку от палаток сооружено нечто вроде церковного алтаря. Большой деревянный крест, и перед ним на составленных вместе столах — иконы, свечи, фотографии царской семьи. В дождь все это накрывается полиэтиленовой пленкой. Здесь служат молебны, читают акафисты. Отсюда вокруг здания отправляются крестные ходы.
Постоянно присутствующих священников Московской Патриархии двое: депутат о. Алексей Злобин и иеромонах о. Никон. Приходили и еще какие-то батюшки, но я видел их мельком, два или три раза. Больше всех запомнился мне худощавый, аскетического вида священник Катакомбной или Русской Православной церкви за границей о. Виктор. На вид ему 30—35. С густой бородой и длинными волосами, как и положено немодернизированному православному батюшке. Приехал, как он сам рассказал, с Украины, бросил дома хозяйство, даже бураки не выкопал. Он все время среди народа. Молится, проповедует, беседует, одобряет. Говорят, что у нас тут коммунистический мятеж. Так почему же он, представитель церкви, наиболее непримиримой к коммунистам, никогда не признававшей советскую власть, сорвался с насиженного места и прилетел сюда как на крыльях? И сейчас как будто вижу перед собой его высокую черную фигуру во главе крестного хода. За ним идут пять или шесть его неизменных спутниц с иконами, усердно поющих. А дальше уже кто придется — сегодня одни, завтра другие. Их мочит дождь, обдувает холодный ветер, под ногами лужи. Гаснут и вновь зажигаются тонкие желтые свечки. Так слабые огоньки людских сердец, колеблясь, под ледяным дыханием мира сего поднимаются к Богу…
«Мои печальные победы» – новая книга Станислава Куняева, естественно продолжающая его уже ставший знаменитым трехтомник воспоминаний и размышлений «Поэзия. Судьба. Россия».В новой книге несколько основных глав («Крупнозернистая жизнь», «Двадцать лет они пускали нам кровь», «Ритуальные игры», «Сам себе веревку намыливает») – это страстная, но исторически аргументированная защита героической и аскетической Советской эпохи от лжи и клеветы, извергнутой на нее из-под перьев известных еврейских борзописцев А.
Станислав Юрьевич Куняев рассказывает о «шестидесятниках». Свой взгляд он направляет к представителям литературы и искусства, с которыми был лично знаком. Среди них самые громкие имена в поэзии: Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Роберт Рождественский.
Понятие «холокост» (всесожжение) родилось несколько тысячелетий тому назад на Ближнем Востоке во времена человеческих жертвоприношений, а новую жизнь оно обрело в 60-х годах прошлого века для укрепления идеологии сионизма и государства Израиль. С той поры о холокосте сочинено бесконечное количество мифов, написаны сотни книг, созданы десятки кинофильмов и даже мюзиклов, организовано по всему миру множество музеев и фондов. Трагедия европейского еврейства легла не только в основу циничной и мощной индустрии холокоста, но и его расисткой антихристианской религии, без которой ее жрецы не мыслят строительства зловещего «нового мирового порядка».История холокоста неразрывно связана с мощнейшими политическими движениями нового времени – марксизмом, сионизмом, национал-социализмом и современной демократией.
В учебнике «Политология. Западная и Восточная традиции» впервые в отечественной литературе представлен сравнительный анализ основных принципов политической жизни на Востоке и на Западе. Автор реализует свою концепцию политологии как гуманитарной науки, в которой делается акцент на духовных, идеологических и культурных факторах политической жизни. Это особенно актуально для Российской Федерации как полиэтнического государства, находящегося на перекрестке миров Востока и Запада, Севера и Юга.Учебник адресован студентам, аспирантам, преподавателям и экспертам, специализирующимся в области политологии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Журнальная редакцияПредставляем новую работу Ст. Куняева — цикл очерков о судьбах русских поэтов, объединённых под названием «Любовь, исполненная зла…» Исследуя корни трагедии Николая Рубцова, погибшего от руки любимой женщины, поэтессы Дербиной, автор показывает читателю единство историко культурного контекста, в котором взаимодействуют с современностью эпохи Золотого и Серебряного Веков русской культуры. Откройте для себя впечатляющую панораму искусства, трагических противоречий, духовных подвигов и нравственных падений, составляющих полноту русской истории XIX–XX веков.Цикл вырос из заметок «В борьбе неравной двух сердец», которые публиковалась в первых шести номерах журнала "Наш современник" за 2012 год.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.
Роман современного шотландского писателя Кристофера Раша (2007) представляет собой автобиографическое повествование и одновременно завещание всемирно известного драматурга Уильяма Шекспира. На русском языке публикуется впервые.
Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.
Однажды учительнице русского языка и литературы стало очень грустно. Она сидела в своем кабинете, слушала, как за дверью в коридоре бесятся гимназисты, смотрела в окно и думала: как все же низко ценит государство высокий труд педагога. Вошедшая коллега лишь подкрепила ее уверенность в своей правоте: цены повышаются, а зарплата нет. Так почему бы не сменить место работы? Оказалось, есть вакансия в вечерней школе. График посвободнее, оплата получше. Правда работать придется при ИК – исправительной колонии. Нести умное, доброе, вечное зэкам, не получившим должное среднее образование на воле.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.