Наш мир - тюрьма - [28]

Эндрюс говорил, а в мозгу его непрерывно крутилась мысль: кто стоит за этим? Сам Голик? Крайне маловероятно: злоба есть, а ума нехватка. Дилон? Ох, как не хотелось бы верить…

Может быть, тот, кто сейчас вызовется добровольцем?

Или вообще все вместе — если это коллективный сговор?

При мысли об этом по спине Эндрюса потек холодный пот. Вот так и бывает: провел с людьми многие годы, а в какой-то момент оказывается, что совершенно неспособен определить мотивы их поступков. Мало ли какие идеи могут прийти в мозги, изуродованные многолетним заключением? В мозги, многие из которых были «со сдвигом» изначально?

Но что бы ни думал директор, голос его звучал по-прежнему властно и уверенно.

— Джентльмены, мне очень жаль, что у нас возникли дополнительные затруднения. Но я надеюсь, что мы сможем все вместе их преодолеть и дождаться спасательного отряда, который должен прибыть за лейтенантом Рипли. Заодно, думаю, спасатели помогут нам разобраться с нашими внутренними проблемами. (Да, это был верный ход — напомнить, что подкрепление явится спустя считанные дни, а не месяцы.) Итак, есть ли добровольцы?

Таковых не оказалось, и Эндрюс, пожалуй, был этому даже рад.

— Ну хорошо. Добровольцами назначаются…

Взгляд Эндрюса цепко прошелся по лицам. Многие, не выдержав, опустили глаза.

И тут за его спиной с грохотом распахнулась дверь.

В проеме стояла лейтенант Рипли, задыхающаяся от быстрого бега, в наспех накинутой, сбившейся на одно плечо куртке.

— Он здесь! — выкрикнула она, даже не дав себе времени восстановить дыхание.

— Прекратите болтовню! — рявкнул директор, сдерживаясь из последних сил.

— Говорю вам, он здесь! — голос Рипли зазвенел.

— Кто здесь, кто, кто? — прошло гудение по рядам заключенных.

Некоторые из них, возможно, уже знали о бредовых словах Голика насчет дракона.

Эндрюс зажмурился на миг. Терпение его лопнуло, как лопается скрипичная струна. И плевать ему теперь на все: на публичное неуважение, явленное лейтенантскому званию на глазах заключенных, на сверхсекретный приказ «сверху», даже на последние остатки того мужского такта к представителям слабого пола, что еще сохранялись в нем…

— Аарон! Эту дуру скрути, оттащи ее в изолятор и запри там к чертям собачьим!

Наконец-то получив недвусмысленный приказ, Смит ринулся вперед и схватил женщину за руки. Она попыталась сопротивляться — и тут же поняла, что Смит все-таки тюремный офицер, что он силен, обучен приемам и что у него не вырвешься.

И тут…

Это произошло на глазах у всех.

Сверху, из вентиляционной шахты (эти шахты пронизывали все помещения тюрьмы словно дырки — кусок сыра), с немыслимым, закладыващим уши воем обрушилось нечто. Даже те, кто еще не слышал Голика, сразу вспомнили о драконе — будто материализовались смутные детские ужасы, вызванные страшными сказками.

Был директор — и нет директора. Только его ноги, стремительно увлекаемые вверх, исчезли в потолочном отверстии.

И тогда раздался дикий крик, перекрывывший даже звуки, издаваемые чудовищем. Но это кричал не Эндрюс.

Кричали все остальные — два с лишним десятка людей. Кричали все разом, мечась по помещению, бесцельно шарахаясь от выхода, вскакивая на столы…

На полу, медленно собираясь из струящихся сверху ручейков, расплывалась кровавая лужа…

25

Все были перепуганы до одури. Какое-то подобие порядка удалось навести лишь через четверть часа.

Как ни странно, быстрее прочих оправился Голик. Когда он, не в силах оставаться один, примчался в помещение общего собрания вслед за Рипли, на него тяжело было смотреть. Но узнав о происшедшем, он как-то вдруг разом пришел в себя. Видимо, больше всего Голик нуждался в подтверждении реальности своей встречи. Он уж и сам было поверил, что по его грешную душу являлась какая-то нечисть из межзвездного ада. И теперь, когда выяснилось, что это вполне реальный зверь, чудовище из плоти и крови (пусть даже эта кровь и кислотная), у него немедленно отлегло от сердца.

— Что же нам теперь делать? — рассуждал он, бодро вытирая ветошью кровь директора, пока остальные испуганно жались в кучи: кто на столе, кто под столом. — Мы должны, как это называется… организоваться. Да, да, мы должны организоваться! И кто же теперь у нас будет командовать?

Аарон Смит отлепился от стены:

— Ну конечно, двух мнений об этом быть не может. По положению я являюсь заместителем директора, а значит, после его гибели командование автоматически переходит ко мне.

Его речь оставляла странное впечатление. Вроде бы говорил он абсолютно бесспорные вещи и держался при этом достаточно солидно, но некий оттенок неуверенности звучал в его голосе, усиливаясь с каждым словом. Похоже, он сам чувствовал шаткость своих позиций.

И действительно — Голик тут же злобно ощерился. Он уже давно, сразу после того как объяснения Рипли принесли ему спокойствие, смыл с лица кровяную корку; лишь слегка еще сочилась кровью небольшая ссадина над правым виском. Но от этого его лицо не стало более приятным.

— Подумать только — Восемьдесят Пять будет командовать! Эндрюс, небось, на том свете сейчас со смеха покатывается, услышав об этом!

— Не называй меня так! — попытался прикрикнуть на него Смит.