Наш коллега - робот - [37]
- Прийти к вам мне посоветовал приятель; он говорит, что это несколько развлечет меня, - говорит исследователь.
- Прийти сюда посоветовал ваш приятель? - удивляется машина.
- Он говорит, что у меня вечно депрессия.
- Мне очень жаль, что у вас депрессия.
Дж. Вейценбаум придумал свою обворожительную "Элизу" после того, как досконально изучил скучные салонные беседы. Он заметил, что некоторые из его соотечественников обладают способностью отвечать собеседнику, не проявляя при этом к нему никакого интереса, но они все же очень хорошо умеют поддерживать диалог. "Элиза", унаследовавшая эту способность, отыскивает в вопросах ключевые слова, формируя после этого стереотипные ответы, которые кажутся вполне уместными. "Дама", таким образом, наделена некоторым интеллектом, но на самом деле это лишь ограниченная притворщица. "Элиза" очень проста: определенные ключевые слова во фразе человека заставляют ее реагировать, подставляя определенные речевые обороты.
Например, если машина читает предложение: "Ты неизвестно что", она отвечает: "Почему вы думаете, что я неизвестно что?" Велеречивая "Элиза" просто салонная болтунья.
В отличие от нее "Пэрри" - программа, созданная К. Колби в Стенфордском университете, призвана помочь начинающим психиатрам приобрести некоторый опыт в беседе с тяжело больными пациентами. Программа моделирует человека, страдающего манией преследования. В программу заложена определенная биография. Пэрри 28 лет, он холост, работает на почте. Он легко раним, чувствителен ко всему, что касается его внешности, образования, убеждений. Его любимые занятия - кино и скачки. Как-то он набросился на букмекера, заведующего ставками на ипподроме, из-за того, что тот не выплатил ему выигрыша, и с тех пор страшится мести преступного мира. Во время разговора эмоциональное состояние Пэрри часто меняется. Если ведущий беседу человек слишком часто затрагивает "больные места", Пэрри начинает волноваться, у него появляются симптомы паранойи.
- Вы боитесь преступного мира?
- Мафия - самые страшные гангстеры.
- Вы связаны с мафией?
- Видите ли, они меня знают.
- Откуда они вас знают?
- Они следят за мной.
- Почему?
- Хотят сочинить что-то обо мне, чтобы меня посадили.
- Что они имеют против вас?
- Они хотят со мной покончить.
- Почему?
- У меня есть против мафии кое-какие улики.
Когда группе психиатров была предоставлена возможность побеседовать посредством телетайпа с настоящим больным и с программой Пэрри одновременно, то они, хотя и знали, что один из собеседников - машина, не могли отгадать, кто именно. Таким образом, тест Тюринга начал действовать.
Интересное событие произошло позже, когда уже упомянутый нами Дж. Вейценбаум создал модель врача-психиатра для лечения некоторых больных с признаками расстройства типа неврозов. Возникла идея "вылечить" Пэрри с помощью программы врача. Вот пример происходящего между ними диалога:
В. Здравствуйте. Расскажите, на что вы жалуетесь.
П. Люди иногда действуют мне на нервы.
В. Я не уверен, что полностью вас понимаю.
П. Вам следует быть повнимательнее.
В. Пожалуйста, продолжайте.
П. Как-то я пошел на ипподром в Бэй-Медоус.
В. И с чем вы это связываете?
П. Я пошел на скачки.
В. Что еще вы хотели бы обсудить?
П. Я интересуюсь скачками.
В. Почему вы это говорите?
П. Там жульничают в игре.
В. Я не уверен, что полностью вас понимаю.
П. Вы настоящий зануда.
В. Вам нравится считать меня настоящим занудой?
П. Я сыт по горло.
В. И с чем вы это связываете?
П. До свидания.
В. Мне было очень приятно с вами познакомиться.
С вас 399 долларов 25 центов.
Неплохой диалог, хотя доктор немного "плавает".
Программисты надеются со временем настолько усовершенствовать программу "Пэрри", чтобы молодые врачи в процессе диалога могли "вылечить" искусственного больного, и тогда студенты смогут практиковаться в разговоре с машиной, не подвергая действительно больных людей риску пострадать от неумелого лечения.
Еще важнее научить машину улавливать суть того или иного сообщения. Различают два типа общения с компьютером: ограниченная беседа и ограниченное понимание. При ограниченной беседе машина "понимает" все, что ей говорят, но лишь в случае, если затрагивается определенная тема скажем, шахматные ходы или построение конструкций из кубиков. При ограниченном понимании можно разговаривать с машиной о чем угодно, но она далеко не всегда вас полностью поймет. Именно такова программа "Элиза", разработанная Дж. Вейценбаумом. "Элиза" способна лишь на поверхностное понимание предметов и явлений.
Однако по мере развития теории и практики кибернетического диалога речь машины становится все более и более осмысленной. Вспомним ревнивую Мэгпай, которой начинался этот параграф. Тест Тюринга начал срабатывать все чаще и чаще.
Вице-президент одной американской компании, занимающейся производством ЭВМ, сам того не подозревая, оказался подвергнут тестированию по критерию Тюринга. Вот какой диалог по телетайпной связи произошел у вице-президента с системным программистом Д. Бобровым, сотрудником той же компании:
В-пр. Нельзя ли мне сейчас воспользоваться ЭВМ?
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
О чем это? • о ключевых словах современной науки; • о самых страшных экспериментах; • о сущности цивилизации. «Любому человеку нужен просто разговор – о важном, научном. Это задача научных журналистов. И один из самых ярких, самых ясных, самых ответственных – Григорий Тарасевич». Александр Архангельский, телеведущий, писатель, профессор Высшей школы экономики «…Книга вызывает множество противоречивых чувств: с рядом моментов хочется спорить, от большинства историй смеялась в голос, а от некоторых глав становилось безумно грустно».
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.