Наш городок - [3]

Кернс закричал.

Потом его отчаянный вопль будто сруби­ли. Навсегда переставшая болеть голова мячиком поскакала по корням и кочкам, а туло­вище просело и опрокинулось наземь.

Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия

Скалли терпеть не могла ни малейшей недо­бросовестности — ни со своей стороны, ни со стороны коллег. Например, она терпеть не могла опозданий. Особенно собственных. Особенно тех, что произошли по причинам, от нее независящим. Простояв лишних пять минут в непредугаданном заторе и тем самым заста­вив кого-то терять время, ожидая ее, она ощу­щала себя так, будто на нее выплеснули вед­ро помоев; невольная расхлябанность марала ее с головы до пят и на какое-то время — пока дальнейшая точная, выверенная, безуп­речная работа не скрадывала это отвратитель­ное чувство — ставила ее, Дэйну Скалли, в никчемные ряды разгильдяев и бездельников.

Именно в таком состоянии она явилась в кабинет к Скиннеру.

А беседа с шефом лишь подлила масла в огонь. Тот не стал долго распространяться о новом задании, сухо бросив после нескольких вводных фраз: «Агент Молдер введет вас в курс дела». Но и этих фраз хватило, чтобы понять: их обоих кидают в глушь и на чушь; явно чтоб заткнуть какую-то неведомую им, формально — рядовым агентам, организационную прореху.

Нельзя сказать, что Скалли так уж нра­вилось заниматься профилирующими тема­ми проекта «Секретные материалы». Сказать по правде, ей уже поперек горла встали пришельцы, маги и мутанты. Возни много, опас­ность — выше средней, а карьерный резуль­тат — нулевой. Да и просто, по-человечески... Даже поговорить обо всем этом, кроме Молде­ра, не с кем. Про неудачи никто слушать не будет, да и самой не очень-то сладко рассказы­вать о провалах и непонятках. Но, что самое неприятное, даже об удачах, как бы редки они ни были, тоже никому не расскажешь — ведь никто же не поверит. Либо еще хуже... «Вы представляете, Хэрри, на той неделе мы из­ловили говорящего чернобыльского мутанта, бывшего русского доктора наук, приплывше­го сюда в гальюне арабского танкера и посе­лившегося в канализации... И, знаете, вовремя успели — он уже начал размножаться!» Дру­жище Хэрри только хмыкнет и пожалеет, что пригласил ее поужинать, вот и все. Мало ли мутировавших от родных условий русских докторов наук теперь живет и размножается в американской канализации, подумаешь — невидаль... А уж Молдер, души не чающий в дурно пахнущих монстрах и зеленых чело­вечках, на поверку всегда оказывающихся ро­зовыми слониками, подчас доводил Скалли до бешенства, которое едва удавалось скры­вать.

Но постепенно она, сама того не заметив, прониклась ощущением собственной уникаль­ности. Пусть карьеру на летучей посуде не сделаешь, пусть гордиться (с общепринятой точки зрения) нечем, однако то, что они с на­парником занимаются делом, которым не за­нимается больше никто — исподволь сыгра­ло свою роль. Оказывается, снобом можно стать на чем угодно. Наверное, на каждой помойке есть свой сноб, думала Скалли, быстро шагая по пустынному коридору штаб-квартиры ФБР от кабинета Скиннера к кабинету Молдера. И в каждом Чернобыле, наверное... Во всяком случае, то, что им с Молдером на сей раз пору­чено расследовать обыкновенное исчезнове­ние обыкновенного федерального чиновника, да еще, как намекнул Скиннер, оказавшегося на ножах с местной администрацией (то есть коллизия была как на ладони), ей показалось просто унизительным. Просто унизительным. И раздражение, с которым она влетела к начальнику, после разговора с ним только воз­росло.

Что чувствует пушка, когда из нее стреля­ют по воробьям?

Ее тошнит.

Однако Молдер, к удивлению Скалли, выг­лядел как всегда. Спокойное лицо, безмятежные глаза бродячего проповедника... Когда Скалли вошла, напарник отложил какое-то личное дело — видимо, нового их «пациента»; с цветной фотографии на первой стра­нице глядело энергичное, узкое лицо с хитры­ми глазками и плотоядными губами — лицо стопроцентно делового человека. Людей с та­кими лицами естественно видеть лишь в их собственных офисах; не на пикнике, не на дружеской вечеринке, не в библиотеке — лишь на спортплощадке, упоенных тем, как ловко и исполнительно шевелятся у них руки-ноги, и за начальственным столом, упоенных тем, как ловко и исполнительно шевелятся под ними их подчиненные. Они очень любят свое тело и свои полномочия. Видимо, неплохой чело­век, заключила Скалли; несколько ограничен­ный, но неплохой.

— Привет.

— Привет, Скалли.

Похоже, он сразу понял, в каком она со­стоянии. В чуткости ему не откажешь. Если только он не увлечен погоней за очередной недобитой тарелкой с Арктура.

— Это, конечно, не румынские колдуны и не переселение душ, — Молдер мягко улыбнулся, — но человек все-таки исчез. Как в воду канул. Его никто не видел уж месяцев десять.

Скалли присела на краешек стола. Мол­дер видел ее насквозь. И она с удовольствием ответила ему в тон, словно они уж с полчаса обсуждали это дело:

— Но неужели ты не видишь, Молдер, что с нами поступили, как с пешками. Кому и

чему в жертву приносят наше время и наш опыт — не знаю и даже знать не хочу, но мне это действительно неприятно. Что, в Арканза­се перевелись местные шерифы? Или они тоже все разом исчезли, и нам предстоит по­искать заодно и их?