Наш городок - [2]

— Джо-ордж, — вкрадчиво пропела жен­щина из темноты. Он обернулся на голос. Пола стояла уже ярдах в пяти-шести поодаль, чуть изогнувшись, чтобы откровеннее круглилась линия бедра. Кряхтя, Кернс стал выбираться из машины; предусмотрительно подцепил с заднего сиденья теплый плед.

— Иду, — пробормотал он, действительно идя к ней, но когда между ними осталось не более фута и он уж протянул свободную от пледа руку, чтобы положить ее на плечо красотке, та снова попятилась. А потом, как рез­вая лань, завиляв обтянутыми ягодицами, порхнула куда-то в едва видимые кусты.

— Пола, да сколько можно! — в сердцах сказал Кернс, послушно следуя за ней. Она опять остановилась, глянула на него через пле­чо и опять таинственно улыбнулась. — Ну договорились же!

— А вдруг я передумала? — манерно про­изнесла она. Ты же сам говорил, я молодая и капризная...

«Убью», — тварь, подумал он с ненавистью.

— Сладкая моя, сказал он, — ты уже достаточно покапризничала, пока я тебя уговаривал, правда?

— Правда.

— Ну так и давай уже. Расстелем здесь плед, с дороги нас не увидят, даже если кто-то и проедет в такой час... Все как ты хотела, детка.

Она опять отступила на шажок. «Как это она не споткнется ни разу, — с раздражен­ным недоумением подумал Кернс. — Сплошь ведь кочки да корни... Зараза. Ведьма». Ему стало не по себе.

— Нет, — сказала детка с удовольствием.

«Все, — подумал Кернс, — поворачиваю и ухожу. Даже уезжаю. Пусть сливается тут с вечностью до утра».

Но похоть и тщеславие покамест были сильнее; вместо того чтобы повернуться и уйти, он послушно сделал шаг вслед за этой лесной нимфой и сразу зацепился обо что-то носком туфли. Плеснув руками и едва не выронив плед, равновесие Кернс удержал, но от резкого движения пулемет в затылке опять дал корот­кую очередь. Пола серебристо засмеялась.

— Ну что ты дуришь? — уже грубо спро­сил он. — Почему нет?

Она повернулась и темной тенью скольз­нула в чащу.

— Потому что сначала ты должен меня поймать, — сообщила она, удаляясь.

Грузно и неуклюже Кернс затопал вслед; плед цеплялся за ветви, хлеставшие, нежданно вылетая из темноты, по рукам, а то и по лицу. Свет огней машины совсем пропал за деревьями.

И тут вдруг Кернсу стало страшно.

Он остановился и прислушался, стараясь дышать как можно тише. Но слышал лишь стук сердца, гул собственной крови. В лесу была мертвая тишина.

— Пола?! — неуверенно, на пробу крик­нул он, но ему никто не ответил. Почему-то его это не удивило.

«Ну, все, — подумал он, чтобы хоть как-то себя утешить и успокоить. — По миру пущу и твоего отца, и тебя. По миру пущу! Доклад уже готов, отправлю его завтра же утром. Инспекция появится со дня на день. Вот тогда посмотрим, кто за кем будет бегать! И для чего! Сука!»

Он затравленно огляделся. Тьма. Влажная, вязкая тьма, невнятные звезды в осколках неба, настриженных чернотой низких грузных вет­вей; бездна.

— Пола! — хрипло крикнул Кернс. Голос у него сорвался, и волосы отчего-то встали дыбом. Никто не ответил.

И тут он увидел поодаль свет.

«Ага», — облегченно подумал он, но облег­чение тут же снова сменилось недоумением и тревогой — то бы странный свет. Дерганый, неровный, красный...

Факел.

«Какой кретин в наше время бродит по лесу с факелом?»

А вон показался из-за дерева еще один.

И еще.

«Да что за хренотень у них тут», — поду­мал Кернс; душа у него ушла в пятки. Он обернулся, чтобы бежать — но оказалось, что и с другой стороны, отсекая его от направле­ния, куда, начни Кернс искать машину, он побрел бы, надвигается неровная, словно ста­рушечьи зубы, вереница рвущих ночь факе­лов. И она была совсем уже неподалеку.

Кернс, покрывшись холодным потом, по­пятился и, потеряв равновесие на очередном корне, повалился на спину. О пулемете под затылком он уже забыл, а когда все тело пронзила острая боль от твердого дерева, вло­мившегося куда-то в лопатку, стало вообще ни до чего. Не сдержав стона, он постарался встать. «Вот тебе и отсыревшие коряги, — почему-то пришла в голову глупая и совсем уж неумес­тная мысль,— не у девки под спиной отсы­ревшие коряги, а у меня под спиной... — Вере­ница факелов колыхалась уже совсем рядом. И тут Кернс увидел, как из-за спин факельщи­ков, раздвинув черные в багровом свете фигу­ры, к нему шагнул голый человек в жуткой, аляповато и грозно размалеванной первобыт­ной маске.

— Эй... — сипло выговорил Кернс. — По­слушайте...

В голосе Кернса не было никакой уверен­ности в том, что это те самые люди, которые выведут его к его автомобилю.

Близкие факелы давали достаточно света, даже слепили; Кернс не различал лиц факельщиков, он видел только черно-белую маску и не в силах был отвести от нее глаз. Идиотская, нелепая, совершенно неуместная в куль­турном американском лесу; невыносимо страшная. Оскаленная. Появись она перед Кернсом в городе, днем, он бы лишь посмеял­ся — но теперь его будто кинули в жидкий азот. Он просто остекленел от непереносимо­го, животного ужаса.

— Что?.. — выдавил Кернс, но в ответ опять не прозвучало ни слова; и Кернс увидел, как голый в маске вытягивает из-за спины громад­ную, тоже совершенно нелепую и неуместную секиру — и поднимает ее в неторопливом за­махе.