Наш городок - [16]

— Это не более невероятно, чем то, что юная красотка Пола Грэй скоро отпраздновала бы свой полувековой юбилей.

—       Это опечатка, говорю те... Господи, Молдер!

Все нежелательное случается только там и тогда, когда негативные его последствия могут оказаться максимальными. Это закон столь же непреложный, сколь и, например, закон всемирного тяготения — хотя ни один ученый не смог до сих пор хотя бы подступиться к разгадке того, почему именно так происходит. Бутерброд падает маслом вниз. На экзамене всегда достается самый неприятный билет. Дождь начинается именно тогда, когда вы забыли зонт или хотя бы надели что-то светлое. Во время кризиса первой разоряется именно та фирма, в акции которой вы три дня назад вложили последние деньги.

Мили три до этого поворота, повторяю­щего изгиб узкого, неприятного даже с виду ручья, по берегу которого шла на этом участ­ке трасса, она была широкой и прямой, как стрела. И после, перепрыгнув через ручей по довольно убогому мосту, она тянулась дальше к горизонту столь же уверенно и гордо — словно путь американской мечты. Но именно здесь, где поворот, именно здесь, где ближай­шая часть дороги пряталась за низкими, чахлыми прибрежными кустарниками — именно здесь навстречу Молдеру и Скалли, взявшись невесть откуда — впрочем, чудес не бывает, из-за моста и из-за кустарников, откуда же еще! — выпрыгнул грузовик с кузовом, полным сетча­тых ящиков с живыми курами.

Впрочем, кур и ящики агенты разглядели несколько позже. Скалли крикнула: «Господи, Молдер!», когда внезапно прямо перед «та­урусом» вдруг вырос громадный, широкий, свер­кающий никелем лоб тяжелого грузовика.

Один Господь знает, каким чудом Молде­ру удалось спасти себя и Скалли. С воем и визгом «таурус» крутнулся на пуантах и бо­ком, нарушая все законы природы, скакнул с дороги далеко в поле. А сумасшедший грузо­вик, ничуть не обрадовавшись тому, что путь ему уступили столь предупредительно и сво­евременно, даже не попытался вписаться в освободившийся поворот; мотаясь, как и до этого, от одной обочины до другой на скорости под восемьдесят миль в час, он без колебаний лег­ко и свободно оставил надоевшее шоссе и, не снижая хода, с грохотом скатился в ручей. Земля вздрогнула, когда он вломился в дно своим широким и тупым лбом.

Хрипло дыша, на чуть дрожащих ногах Скалли выбралась из машины. Подбежала к месту аварии. Ручей, как оказалось, был мел­ким, кабина ушла в воду едва до половины, но водитель даже не делал попытки выбраться. Ошалелые куры бились, метались и орали в своих упаковках, а по красной, неприятно пах­нущей воде ручья уже плыли едва ли не охап­ки белых перьев.

Молдер тоже вышел из кабины и подо­шел к Скалли. Мгновение они стояли молча и глядели на кабину. Потом Скалли выдер­нула из кармана телефон.

—       Восьмая миля трассы И-10, — скорого­воркой заговорила она, и голос ее был уже

совершенно спокоен. Ни она, ни Молдер меж­ду собою не обменялись ни словом. В конце

концов, они уже так часто спасали друг дру­гу жизнь, что одним разом больше, одним мень­ше — роли не играло. — Автокатастрофа. Не­медленно пришлите скорую помощь.

Исступленно кудахтали куры.

Когда Скалли спрятала трубку, Молдер покрутил носом, чуть улыбнулся и спросил:

— Ты чувствуешь, чем пахнет?

— Какой-то дрянью, — с готовностью от­ветила Скалли. — Это вода.

— Именно. Запах ничего тебе не напоминает?

Скалли медленно вдохнула воздух поглубже.

— Что-то очень знакомое...

— Мясорубка вторичной переработки, — подсказал Молдер.

На лице Скалли проступило отвращение, и она невольно попятилась от ручья.

...День был на исходе, и солнце клони­лось к горизонту — далекому, чуть всхолмленному, размытому душным оранжево-серым маревом. Тягач еще рычал, напрягая звенящие от натуги тросы в попытках вытащить из ручья грузовик, глубоко ушедший радиатором в илистое, зыбкое дно. Похоже было, что побе­да близка. Шериф Фэррис приплясывал воз­ле тягача и, отчаянно размахивая руками, то и дело разевая рот и что-то крича — совер­шенно беззвучно в чадном реве двигателя, — руководил подъемом. Труп водителя грузови­ка уже увезли.

Молдер стоял немного поодаль, где было потише — хотя и сюда, скрадывая курившийся над ручьем неаппетитный запах, долетала вонь сожженной солярки, — засунув руки в карманы, задумчиво смотрел на красные гус­тые струи, медленно вьющиеся под берегом. Наверное, на дне полно коряг, думал он, вон как крутит... Эта вода, наверное, смертельна для кустарника на берегах.

Неслышно подошла Скалли и тронула его за локоть. Молдер обернулся.

— Я успела переговорить с доктором, — проговорила она негромко. Вид у нее был озадаченный. — Трудно поверить... он сказал, что шофер грузовика несколько дней назад жа­ловался на те же симптомы. Понимаешь?

— Головная боль? — чуть помедлив, что­бы слова Скалли успели как следует улечь­ся и провариться в мозгу, уточнил Молдер.

— Да.

— Тошнота?

— Да, да. Все совпадает. И диагноз — док­тор решил, что малый просто перетрудился, без передышки сделав несколько дальних рейсов. И лечение то же — обезболивающее и успокоительное...

— Надеюсь, не из тех групп транквилиза­торов, после которых не рекомендуют садиться за руль? — серьезно спросил Молдер.