Наш Дом - [19]

Посмотрев на меня взглядом полным сочувствия, Кларенсио ответил:

– Друг мой, у меня для Вас есть не только лишь горькая правда, но и слова поддержки. Вы пока ещё не можете быть врачом в Нашем Доме, но сможете принять на себя обязанности ученика. Ваше сегодняшне положение не из лучших, однако, оно улучшается заступничеством в Вашу пользу, которое поступило в Министерство Помощи.

– Моей матери? – спросил я, опьянённый волнением и радостью.

– Да, – сказал Министр, – Вашей матери и других друзей, в чьих сердцах Вы посеяли семена симпатии. После вашего прибытия я попросил Министерство Просвещения собрать о Вас личное дело, которое я внимательно изучил. Много непредусмотрительности, многочисленных злоупотреблений и необдуманности, но в пятнадцать лет Вы работали врачом, и также предоставили бесплатные рецепты более шести тысячам нуждающимся и наиболее часто совершали подобные достойные действия бескорыстно. Сейчас Вы можете убедиться, что истинное добро усеивает благодатью наш путь. Пятнадцать из этих получателей не забыли об этом, и до сих пор высказываются в вашу пользу. Я должен добавить, что добро, которое Вы совершили по отношению к тем, кто остался безразличен, также говорит здесь в Вашу пользу.

Улыбаясь, Кларенсио закончил свои удивительные объяснения, добавив:

– Освойте новые уроки в Нашем Доме, и, после накопления полезного опыта, эффективно сотрудничайте с нами, готовясь к бесконечному будущему.

Я чувствовал себя сияющим. Впервые с момента появлении в Нашем Доме, плакал от радости. Кто на Земле мог бы постигнуть такую радость? Иногда необходимо, чтобы сердце замолчало в возвышенной тишине божественного.

ВИЗИТ МАТЕРИ

Учитывая рекомендации Кларенсио, я постарался восстановить силы, чтобы снова начать обучение. В старые времена я бы, возможно, обиделся на такие, с виду грубые, замечания, но в данных обстоятельствах, вспомнив свои прошлые ошибки я, наоборот, почувствовал себя воодушевлённым. Телесные флюиды склонили мою душу ко сну. Действительно, лишь сейчас я признал, что человеческий опыт ни при каких обстоятельствах не может считаться игрой. Вся важность перевоплощения на Земле возникла передо мной, показывая все своё величие, которое я до сих пор игнорировал. Рассматривая упущенные возможности, я признал, что не заслужил гостеприимства Нашего Дома. У Кларенсио был двойной повод говорить со мной с такой откровенностью.

Я провел несколько дней, предаваясь глубоким размышлениям о жизни. В глубине души я чувствовал сильное душевное волнение от желания вновь увидеть свой земной дом. Однако я воздержался от прошения новых уступок. Благодетели Министерства Помощи были слишком щедры ко мне. Они угадали мои мысли. Если они до сих пор не удовлетворили моё спонтанное желание, значит такое намерение было неуместным. Я безмолвствовал, а затем смирился и погрузился в тоску. Лизиас делал все возможное, чтобы утешить и приободрить меня. Но я находился в состоянии необъяснимой сосредоточенности, когда к человеку взывает подсознание.

Однажды добрый посетитель лучезарно проник в мою квартиру, восклицая:

– Угадайте, кто пришёл, чтобы навестить Вас!

Радостное лицо и сияющие глаза Лизиаса не обманули меня.

– Моя мама! – Уверенно сказал я.

С широко открытыми из-за радости глазами я увидел, как моя мама вошла с распростёртыми объятиями.

– Сын! Сын мой! Подойди ко мне, мой любимый!

Я не могу сказать, что тогда произошло. Я снова чувствовал себя ребёнком, как во времена, когда я босой играл под дождем, в песке сада. Я ласково обнял её, плача от радости, испытывая самые священные переживания духовного счастья. Я несколько раз поцеловал её, заключив в свои объятия, пока её слезы смешивались с моими. Я не знаю, как долго мы пребывали в объятиях. В конце концов, именно она пробудила меня от этого восторга, сказав мне:

– Ну, хватит, сынок, не волнуйся так! Чрезмерная радость также вредит сердцу.

Вместо того, чтобы взять мою дорогую мать на руки, как это было в последние дни её прибывания на Земле, именно она вытерла мои слезы и проводила меня к дивану.

– Ты все ещё слаб, сынок. Не трать свою энергию.

Я сидел рядом с ней, и она заботливо положила мой усталый лоб на свои колени, мягко его поглаживая, дабы утешить меня светом святых воспоминаний. Я чувствовал себя самым счастливым человеком, словно корабль моих надежд бросил якорь в безопасном порту. Присутствие мамы наполнило сердце бесконечным утешением. Эти минуты, казалось, были сном, сплетённым из ткани невыразимого счастья. Словно ребёнок, который замечает каждую деталь, я обратил внимание на её одежду, которая была точной копией одного из её старых домашних нарядов. Я заметил её тёмное платье, её шерстяные чулки и синюю мантилью. Я лицезрел ее голову в ореоле белоснежных волос, морщины на лице, и её каждодневный нежный и ясный взгляд. С дрожащими от радости руками, я гладил её дорогие руки, не способный произнести ни слова. Однако, моя мама, более сильная, чем я, спокойно сказала:

– Мы никогда не сумеем отблагодарить Бога за столь велики благодеяния. Отец никогда не забывает нас, сын мой. Как же долго время расставания! Но не усматривай в этом того, что я забыла тебя. Иногда Проведение временно разделяет наши сердца, чтобы мы познали божественную любовь.