Наш Буденный - [10]

— Возьмем Воронеж — побанимся, приведем в порядок себя и коней, — поддержал Ока Городовиков.

— Захватим в городе трофеи… Будет что выпить и закусить, — пошутил Федор Морозов.

Кто-то громко сказал:

— Излишняя осторожность — трусость.

— В случае сомнений лучше воздержаться, чем сделать неправильный шаг. В нашем деле так: семь раз отмерь — один раз отрежь, — настаивал Семен Михайлович.

Его поддержал комиссар корпуса А. А. Кивгела. Развивая доводы комкора, он говорил, что далеко не всякое наступление приносит успех, а тем более плохо подготовленное.

— Зачем рубить топором там, где нужна игла, — сказал он и предложил послать в Воронеж два письма: одно — белоказакам, а другое — самому Шкуро.

Участники совещания согласились с комиссаром: искусно составленный документ иногда достигает большего, чем кровопролитный бой. Да и предложение о письме белому генералу увлекало — тут можно было дать волю накопившемуся в душах сарказму. Письмо к Шкуро сочинили здесь же, на совещании. Каждый, подобно легендарным запорожцам, писавшим турецкому султану, старался вставить словечко похлеще, позабористее.

Это послание взялся доставить адресату командир полка Олеко Дундич. Серб по национальности, он мужественно сражался за Советскую власть, за свою новую родину — Советскую Россию. Переодевшись в офицерскую черкеску с золотыми погонами, Олеко Дундич проник в Воронеж и через дежурного по белогвардейскому штабу передал письмо генералу Шкуро. Затем он объехал оборонительные сооружения города и, вернувшись к штабу, бросил в окна две ручные гранаты. Пользуясь возникшей паникой, смельчак возвратился к своим и рассказал комкору обо всем увиденном.

В другом письме — обращении к трудовому казачеству, находившемуся в белой армии, говорилось: «Братья трудовые казаки! Заявляем вам, что вы напрасно губите себя и свои семьи, оставленные вами далеко на Кубани и Дону, воюя с нами. Мы знаем, за что воюем, — за свободу своего трудового народа, а вы — за генералов, помещиков, которые забирают у ваших отцов и жен хлеб и скот, отправляют его за рубеж в обмен на патроны, снаряды и пушки, которыми вы слепо убиваете таких же трудовых братьев крестьян и казаков, сражающихся за лучшее будущее всего трудового народа. Бросайте, братья, воевать, расходитесь по домам или переходите на нашу сторону». Обращение подписали с «титулами» — командир Конного корпуса старший урядник Семен Буденный, донской казак инспектор Конкорпуса Ефим Щаденко и казак Голубинской станицы Степан Зотов.

Письмо буденновцев и напугало, и привело в ярость генерала Шкуро. На четвертые сутки боевого затишья белоказаки вышли из города и начали наступление. С. М. Буденному все же удалось принудить врага к бою на открытой местности!

Противник наступал в густом тумане, затруднявшем ведение прицельного огня. Пришлось начать бой сабельной рубкой. Как и ожидал Семен Михайлович, кони белых, измученные ночным маршем по грязи, уступали в резвости коням буденновцев. Пользуясь туманом, как дымовой завесой, Ока Городовиков вывел свои полки в тыл противника и нанес сокрушающий удар. Стиснутые с фронта и тыла, белоказаки повернули к городу. Буденновцы гнали их до реки Воронеж и только там остановились перед стеной заградительного огня автоброневиков и бронепоездов.

Белые располагали мощными огневыми средствами. Надо было срочно исправить положение. Комкор с группой всадников поскакал на станцию Отрожка. Там разводил пары маневровый паровоз.

— Чем помочь, товарищ Буденный? — крикнул пожилой машинист, высовываясь из паровозной будки.

— Рычаги на полную скорость, а сам прыгай! — скомандовал Семен Михайлович.

Паровоз ринулся вперед и, все убыстряя ход, врезался во вражеский бронепоезд. Так же быстро были парализованы и действия второго бронепоезда белых: железнодорожники-добровольцы взорвали пролет железнодорожного моста; бронепоезд и бронеплощадка оказались в руках буденновцев.

С утра на восточных подступах к Воронежу Кон-корпус возобновил наступление. Белые оборонялись с ожесточением смертников. За ночь они успели закрепиться на высоком берегу реки. Среди документов, найденных у убитого начальника штаба одной из белогвардейских дивизий, обнаружили оперативный приказ Шкуро, после прочтения которого у комкора созрел новый план действий — нанести главный удар на Воронеж не с востока, где сосредоточивались основные силы белых, а с севера. Там и оборонительных сооружений меньше, и местность благоприятствует маневру кавалерии. На следующий день части корпуса вновь перешли в наступление. Бой продолжался весь день. Вечером белые подожгли деревянные строения города, а на рассвете красные конники с двух направлений ворвались в Воронеж. Вместе с ними в город вошли и красноармейцы 12-й стрелковой дивизии. Буденный послал краткое донесение в штаб фронта: «После ожесточенного боя доблестными частями Конкорпуса в 6 часов 24 октября занят город Воронеж. Противник отброшен за р. Дон. Преследование продолжается».

Разгром конных корпусов Шкуро и Мамонтова, освобождение Воронежа, успешные действия других частей Красной Армии резко изменили обстановку на всем Южном фронте.