Насекомые и цветы - [19]

С высокого холма видно: далеко внизу что-то темное, наверное, юрта, а рядом с ней ярко-желтое пятно, будто платочек, повешенный на куст. Надо туда пробраться. Остановив машину, я бреду вниз, поглядывая по сторонам: всюду голо, и нет никаких насекомых. Даже муравьев не видно. Иногда взлетает каменка-плясунья и, сев на камень, начинает презабавно раскланиваться. Чем она, бедняга, питается?

Путь не близок. Юрта и желтый платочек далеки. Уж не возвратиться ли? А цель скрылась за холмом, и идти приходится наугад.

Но вот неожиданно из-за бугра открываются дали, и как обидно: юрта становится куртинкой колючего кустарника чингиля, а платочек — густым кустиком караганы в обильных желтых цветах. Здесь же кусочек земли, покрытый зеленой травой, такой яркой среди унылого желтого фона пустыни. Видимо, где-то неглубоко под землей скрыта вода. Крошечный оазис среди голой каменистой пустыни радует глаза.

Кустик караганы в большом почете у насекомых, и над ним неумолчный звон крыльев разношерстного общества. Гроздьями висят ярко-зеленые жуки-бронзовки. Иногда они взлетают и, покружившись, вновь садятся, жадно льнут к цветам, лакомятся нектаром. Для жуков карагана — не только стол и кров, но и условное место встречи. Как же иначе найти друг друга в такой большой и безжизненной пустыне? Но истинные хозяева цветков караганы — большие желто-коричневые пчелы-антофоры. Это их хозяйство. Только они умеют по-настоящему раскрывать цветки этого растения: так, что «лодочка» отходит вниз, «весла» расправляются в стороны, а вверху начинает пылать красивый «парус». Пчелы переносят на своем пушистом костюме пыльцу. Блестящие гладкие бронзовки — расхитители чужого добра, от них растению никакой пользы.

С громким жужжанием подлетает к карагане очень крупная сине-фиолетовая пчела-ксилокопа и, покружившись, уносится вдаль. Куда? Всюду голые камни, и нет нигде более цветов. Некуда деваться ксилокопе, и через несколько минут она вновь прилетает, опять скрывается. И так много раз. Бедная одинокая ксилокопа! Затерялась в большей пустыне и боится расстаться с кусочком зелени.

Наверное, в этом маленьком мирке цветущей караганы все хорошо знают друг друга. Увидев ксилокопу, в воздух взмывает бронзовка и, погонявшись за ней, возвращается на цветки. Но, словно на смену ей, поднимается другая, и опять веселая погоня в воздухе: неожиданные нападения, взлеты, повороты. Что это? Игра, соревнование в ловкости или выражение вражды? Но бронзовка — не соперник ловкой ксилокопе, и пчела будто издевается над грузными увальнями-жуками.

Весь этот эпизод мог бы показаться случайным. Но жуки слишком явно гоняются за синей пчелой, а ей это будто нравится, она рада хотя бы такому развлечению в своем одиночестве. Только коричневые пчелы равнодушны к ксилокопе. Они очень заняты.

Неужели ксилокопа будет все время крутиться возле этого зеленого пятнышка? Или, наконец, решится, ринется в далекую равнину, к реке, далеким зеленым тугаям, к своим собратьям, к другим цветкам, ожидающим ее, искусную опылительницу. Ведь у нее такие сильные крылья и такой быстрый полет!

Борщевик

Всюду на лесных полянах расцвел борщевик — большое зонтичное растение. Его белые соцветия размером с большую тарелку источают тонкий и сильный аромат. Струйки его несутся по лесу и манят к себе насекомых. И кого только не привлекает борщевик! Важно расселись на нем неповоротливые, одетые в толстую броню зеленые жуки-бронзовки. Большие пестрые мухи с жужжанием вьются вокруг цветов. Бабочки-бархатницы чуть слышно машут крыльями, осторожно присядут, развернут тонкий хоботок и, чуть что, взлетают тихо в воздух. Но больше всех любят борщевик осы самых разных форм и расцветок. Должно быть, поэтому около него крутится масса всяких безобидных насекомых, подражающих осам.

Очень похожи на ос пилильщики. Часто залетают на борщевик крупные мухи-сирфиды в изумительном маскарадном осином костюме. Нужен зоркий глаз, большое внимание, знание насекомых, чтобы раскрыть обман, на лету распознать пилильщика лишь по тому, что у него не осиная талия (хотя во всем остальном подделка совершенна), чтобы с помощью лупы убедиться, что у другой подражательницы осы все же два, а не четыре крыла, а темная полоса на крыльях — вовсе не складка, как у осы, а тоже обман, иллюзия.

Летит за нектаром многочисленный пчелиный народ, а за ним — его подражатели, главным образом, мухи.

Немало здесь и наездников с длинным яйцекладом.

Яркие белые соцветия крупны и заметны, хотя каждый отдельный цветочек совсем крошечный. В единении — сила! На светлом фоне отчетливо видны и посетители борщевика. Вот почему летят к нему лишь те, кто не боится врагов, обладает толстой броней или ядом и яркой предупреждающей окраской. В такой одежде даже выгодно быть на виду, чтобы никто не ошибся и не тюкнул клювом. Для подобных гостей, наверное, и цветет белый борщевик с большими соцветиями.

Ну и, конечно, тут же стараются быть и обманщики, во всем подражающие неуязвимым насекомым.

Кустик астрагала

Расцвели гребенщики, и узкая полоска тугаев вдоль реки Курты стала совсем розовая. Лишь кое-где в эту яркую цветистую ленту вплетается сочная зеленая, нет даже не зеленая, а изумрудная, листва лоха. За полоской тугаев видны оранжевые пески. Я перебираюсь к ним через речку, собираясь побродить по барханам.