Нас ждут - [9]

— Ну, мне пора! — я махнул рукой и осторожно на четвереньках полез к краю.

Потом осторожно слез, повис, держась руками за ржавый край. Сердце билось, как пойманная рыба. Потом в глазах моих потемнело, потом я почувствовал боль в животе и плече: отпустив край крыши, я болтался в воздухе, как кукла, верёвка стискивала плечо и живот.

Потом, шурша об острый край крыши, верёвка стала удлиняться, я начал опускаться. С каждым метром я чувствовал колоссальное облегчение, почти счастье: всё-таки на один метр спустился, если падать — всё-таки уже с меньшей высоты!

Потом я оказался напротив окна третьего этажа. К счастью, в комнате никого не было, но зато на подоконнике среди цветов сидела кошка, та самая, чёрная, с белой головой, которую мы встретили на «необитаемом острове»! Она сидела среди цветов, спокойно и, как мне показалось, насмешливо глядя на меня.

«Так. Ещё одну глупость придумали!» — казалось, говорил её взгляд.

Потом я болтался уже ниже окна, но этот насмешливый взгляд кошки продолжал преследовать меня.

«Права ведь. Очередная глупость. Опять я поддался дурацким идеям Гаги и вот зачем-то вишу, полузадушенный, между третьим и вторым этажом! Чтоб я когда-нибудь ещё ему поддался!»

Наконец я нащупал ногой внизу углубление, окно, скоро я уже висел в нём по пояс, извиваясь на верёвке как червяк, пытаясь заглянуть вниз, в это окно, верёвка толчками спускалась, и вот уже моя голова на уровне закрытой форточки.

Стекло отражало белые облака и синее небо, пришлось долго двигать головой, чтобы увидеть внутренность комнаты.

Так! Обычный стол. Диван у стенки... Около окна — аквариум, фикус... Таинственная комната, к которой я с таким риском спускался, оказалась точным повторением моей!

Некоторое время я размышлял над этим загадочным совпадением: зачем кому-то понадобилось эту комнату делать полным повторением моей?!

Потом вдруг я узнал и золотых рыбок в аквариуме, одна совсем золотая, другая — буро-ржавая... Это же мои рыбки!

И тут я с диким приступом злобы понял, что никакая это не другая комната, это именно моя комната, и для того я с такими трудностями спускался с крыши, чтобы увидеть собственную свою комнату! Не рассчитали, болваны, и теперь я вишу совершенно не там!

К тому же я стал крутиться, к сдавленности ещё прибавилось головокружение. Когда я оказывался лицом к окну, носками ботинок я пытался дотянуться до ржавого подоконника, встать на него, немного отдохнуть. Наконец это мне удалось, я схватился за термометр, укреплённый на окне, выпрямился. Я стоял тяжело дыша, глядя внутрь своей комнаты. Конечно, можно было постучать в стекло, бабушка вошла бы в комнату и открыла, но я представил, что с ней будет, когда она увидит меня за окном, на уровне второго этажа висящего на верёвке! Ладно уж, лучше перетерплю! Рыбки с удивлением тыкались носом в аквариум, видимо удивляясь моему появлению с неожиданной стороны. Чуть отдышавшись, осторожно держась за градусник, я откинулся, — не удастся ли как-то перебраться на подоконник того окна, но нет, оно отсюда казалось очень далеко, а стена между окнами казалась очень отвесной.

Тут я испугался, что бабушка войдёт в комнату и увидит меня за окном, и я быстро дёрнул верёвку три раза, что означало по нашему уговору: «Спускай вниз!»

Верёвка пошла, и скоро я с облегчением ступил на твёрдый асфальт, с трудом развязал узлы. Верёвка поползла вверх и, мотнув растрёпанным кончиком, скрылась на крыше.

Я не успел ещё отдышаться, как прибежал Гага.

— Да... промахнулись немножко! — сказал он.

Как всегда, всё уже знал!

— А хоть чуть-чуть... заглянуть в ту комнату не удалось? — с надеждой спросил он.

— Если бы у меня была шея, как у жирафа, тогда, может быть, и заглянул! — со злобой сказал я.

— Ну ладно, — сказал Гага, — короткий отдых! Всё-таки праздник сегодня, имеем право.

Мы вышли со двора, добежали до Летнего сада и там, стоя на парапете, руками держась за решётки, смотрели, как по набережной идёт современная техника: танки-амфибии, зачехлённые огромные ракеты на специальных автоприцепах, потом пушки с толстым высоко поднятым дулом. Стоял грохот, всё дребезжало, когда шла мимо нас очередная колонна: Гага что-то пытался мне говорить, но только открывал рот, ни слова не было слышно!

Потом, когда парад прошёл, мы вернулись во двор и разошлись по домам: я знал, что бабушка печёт мои любимые пирожки с маком. Когда я пришёл домой, бабушка, возбуждённая и даже какая-то радостная, ходила по комнате, а у окна стоял наш квартуполномоченный милиционер Кац.

— Что произошло? — находясь ещё в весёлом настроении, спросил я.

— Обокрасть нас хотели! — сказала бабушка, почему-то торжествуя.

— Как?

— Так! Через окно влезть хотели!—сказала бабушка. — Да не получилось, меня, наверно, увидали, испугались! Сопляки какие-нибудь! Это что! Помню, вскоре после войны в городе «попрыгунчики» орудовали, спрыгивали на пружинах с крыши и запрыгивали в какое хотели окно, вот те действительно были ловкачи!

Бабушка возбуждённо заходила по комнате. Видимо, воспоминания о том времени, когда она была ещё молодая, были ей приятны.

— А это так, балбесы какие-то! — сказала она. — Хотели было залезть — да не залезли!