Нас вызывает Таймыр? - [79]

На полчасика заскочили в гости к Олегу и там вскорости убедились, что прозорливый Борис Борисович был прав: вертолетчики просто побоялись взять нас с собой в тот рейс на остров Хейса на ЗФИ (Землю Франца-Иосифа). Оказывается, в прошлый раз они неподалеку убили здоровенного белого медведя, а теперь намеревались увезти тушу на остров Хейса, чтобы там спокойно и профессионально (на той полярной станции есть классный специалист по выделке шкур белого медведя, причем выделывает он их прямо с головой — это высший класс) довести до ума. А белый медведь, как известно, занесен в Международную Красную книгу, и, чтобы убить его, надо составлять специальный акт о нападении на человека. Иначе дело это просто подсудное.

Нынче опять пурга, и притом весьма серьезная. И по странной логике в клубе, который до этого две недели был на замке, вдруг объявили киносеанс — фильм «Идеальное преступление». Кто же, интересно, пойдет в такую пургу смотреть этакую муру, когда и на хорошие-то фильмы («Человек с бульвара Капуцинов», «Луизина», «Имя Розы») приходило по семь — десять человек?

— На индийские фильмы и то не ходят! — в сердцах махнула рукой женщина-киномеханик. — А ведь еще два-три года назад что тут творилось! Стулья с собой из дому приносили, скамейки... А все он — распроклятый телевизор! Давно бы меня тут с работы сократили и вообще всякое кино прикрыли, да нельзя: у меня трое детей, а мать с тремя детьми у нас просто так на улицу не выкинешь.

А вот книжный магазин закрыт. И закрыт без объяснения причин. Видимо, продавщица решила: ну какой же дурак в такую погоду пойдет покупать книжку?!

Мы же снимали. И сняли несколько очень неплохих планов.

Бродя по окрестностям поселка в поисках интересной натуры, нашли мы на склоне оврага огромный заснеженный валун. Очистив его от снега, мы ахнули — на камне красной масляной краской было написано: «Здесь похоронен Никифор Александрович Бегичев» — и далее даты рождения и смерти.

— Вот те раз! — сказал я. — А повсюду пишут, что ни место, ни обстоятельства гибели этого великого полярника неизвестны.

— Неизвестны, — согласился со мною наш мэтр.

— А это что? — кивнул я на камень.

— А это все постановка, — махнул рукой опытный Борис Борисович. — Какая-нибудь съемочная группа, скорее всего художественного фильма, так и не дошедшего до экрана (их ведь много, на самом деле, таких фильмов), специально через этот валун-памятник снимала в пургу вон тот памятник-трилистник, созданный нашим другом Владимиром Васильевичем. Смотри, какой классный кадр получается, и правда жизни при этом никого нисколько не волновала.

А вот могила Тессема — это совсем другое дело. Там все — чистая правда. Могила эта располагается на берегу залива возле рыбзавода. Как известно, великий Амундсен, вознамерившийся повторить эксперимент Нансена и тоже вморозивший свое судно в лед (это была моторная шхуна «Мод»), отправил плотника Петера Тессема и штурмана Пауля Кнутсена с почтой на Диксон. Кнутсен был молод, силен, огромного роста и, кроме того, был он, как уже сказано, штурманом, то есть профессионалом. А Тессем, напротив, был сух, мал ростом, сорока пяти лет от роду. По дороге (а шли они более двух недель) Пауль Кнутсен погиб. Отчего это случилось, теперь уже, видимо, не узнает никто, но труп его Тессем зачем-то пытался сжечь. Сам же он замерз всего в трех (!) километрах от Диксона. Он не смог влезть на последний снежный склон и, замерзая, отчетливо видел огни Диксона, до которого почти дошел. Как известно, впоследствии почту Амундсена, а также трупы Тессема и Кнутсена нашли молодой геолог Николай Урванцев и его проводник Никифор Бегичев[24].

Урванцев передал почту Амундсена правительству Норвегии, а норвежский король наградил его за это очень дорогими золотыми часами. Впоследствии, сидя в норильском лагере, Николай Николаевич обменял эти часы на килограммовую банку свиной тушенки, о чем затем вспоминал как о самой удачной коммерческой сделке в своей жизни.

Познакомились с полярником Сашей, начальником полярной станции «Медвежий остров», бородатым гигантом в толстом свитере и меховых сапогах до самого паха (таким я представляю себе Никифора Бегичева). Он пригласил нас к себе на станцию в гости, и мы с огромной радостью согласились (это же прекрасный кусок для нашего фильма!). «Медвежий остров» или просто «Медвежку» все называют здесь «домашней поляркой». От поселка до нее всего восемь километров, но попасть туда можно только по льду Карского моря. И там, на полярной станции, есть даже диксоновский телефон.

А затея с Северным полюсом у фирмы «Соло-Полюс» лопнула с треском: у них просто не оказалось необходимой суммы денег. Нам сказали, что в связи с этим, возможно, появятся какие-то другие варианты нашей заброски: вот, например, Штаб морских операций (ШМО) собирается доставать свой трактор, с месяц назад ушедший под лед возле шхер Минина (слава богу, тракторист успел выскочить на лед и остался жив); или все-таки ДУКС (не ДУГС, как писал я вначале, а именно ДУКС: Диксоновское управление по контролю среды) отправит почтовый вертолет по полярным станциям (по большому кругу или по маленькому). Но для всех этих полетов нужны деньги, и деньги немаленькие, а их ни у ШМО, ни у ДУКСа нет. Бесплатно же авиаотряд лететь не хочет (и в долг тоже).