Нас всех тошнит - [30]

Rimini Protokoll

Существуют разные способы рядовому человеку попасть в театр. Купить билет онлайн, купить его в кассе; попросить контрамарочку через знакомых; быть проведённым добрыми людьми через чёрный ход. Все эти способы демонстрируют своё бессилие перед одной конкретной работой Rimini Protokoll. Чтобы попасть на спектакль Hauptversammlung, проходивший единственный раз в 2009 году, нужно было купить акцию немецкого автомобильного концерна Daimler, бывшего не так давно крупнейшей по обороту компанией Германии и ответственной среди прочего за производство автомобилей марки Mercedes. Зачем? Затем, что спектакль назывался «Собрание акционеров», проходил в огромном Берлинском международном конгресс-центре и представлял собой, собственно, собрание почти восьми тысяч акционеров концерна Daimler. Спектакль длился пятнадцать часов, а менеджмент компании пытался предотвратить появление на собрании зрителей, собираемых Rimini Protokoll. К слову, у компании Henkel это всё-таки удалось: они в своё время помешали осуществиться идее спектакля, появившейся ещё в 2006 году.

Уже давно принято говорить, что Rimini Protokoll занимается документальным театром. Это и так, и не так. Наиболее справедливым было бы оговариваться, что в рамках Rimini Protokoll – группы, состоящей из трёх выпускников Института прикладного театроведения (Гисен, Германия): Хельгард Хауг, Даниэль Ветцель и Штефан Кэги, – существует сразу несколько типов театральных событий, которыми занимаются, бывает, не все члены группы, а двое или один из них. Спектакль «Собрание акционеров» относится к одному из этих типов театра: RP со своими зрителями оккупирует какое-то мероприятие, происходящее вне зависимости от воли театральной группы, и самим своим приходом погружает его, мероприятие, в театральный контекст. Ещё один похожий пример – спектакль 2015 года «Мировая конференция по климату»: в Гамбургском Schauspielhaus, в зависимости от номера на билете, зрители должны были представлять делегацию какого-либо государства на этой самой мировой конференции, посвященной изменению климата, которая действительно ежегодно проходит в разных городах. Зрители должны были взять во внимание статистику, предложенную экспертами и записанную в программках, и вынести собственные решения и предложения, равно как и пообещать – насколько можно понять, чисто условно, – каким именно образом государства, которые они представляют, смогут в ближайшем будущем помочь снизить угрозу для резких климатических изменений. Часовую видеовыжимку из событий, происходящих в рамках спектакля, можно даже посмотреть онлайн.

Есть у RP и спектакли, которые проходят на сцене, а не на улице, например, 100 % City. Режиссёры в рамках предварительного исследования выбирают сто человек из города, где спектакль проводится, по нескольким демографическим показателям: возраст, пол, место рождения или проживания, размер семьи или семейное положение вообще, – таким образом, чтобы это более или менее отображало статистически социальное разнообразие города. В последних версиях проекта это устроено немного иначе: команда спектакля выбирает ровно одного человека, который приводит своего знакомого/родственника/друга, который, в свою очередь, приводит ещё кого-то – и таким цепным образом набирается сотня человек. Rimini Protokoll настаивает на небольшой оплате для каждого из участников со стороны театра, на базе которого проводится спектакль в этом городе. Это позволяет провести в среднем – 4–6 репетиций по несколько часов, где перформеры не учат текст, а отвечают на вопросы, задают вопросы и просто учатся быть собой на сцене перед аудиторией.

В 100 % Berlin, например, люди появляются у микрофона на огромном вращающемся круге во всю сцену и успевают сказать только короткую реплику: как их зовут, иногда – где они родились, по чему их можно будет узнать: у кого-то красная кепка, у кого-то игрушечный медведь, у кого-то силиконовые импланты в груди, у кого-то ВИЧ-положительный диагноз. Это почти всегда неожиданно и вызывает реакцию. Основатели Rimini Protokoll утверждают, что переносят реальность жизни на сцену, не прибегая к помощи посредников – актёров, но это, видимо, такое полулукавство, потому что в конечном счёте создаётся ещё более искусственная ситуация: обычные люди на сцене находятся явно в непривычной для них обстановке и выполняют не свойственные для них функции. Отсюда возникает такой почти цирковой эффект: ты смотришь на эту акробатку и переживаешь – упадёт, не упадёт; так же и с людьми не актёрами: тривиальная эмпатия заставляет переживать за сорокалетнюю женщину, стоящую перед полным тысячным залом театра и говорящую свой не очень простой монолог.

Так можно обозначить ещё один тип театра, которым занимаются Rimini Protokoll, – в нём так же не участвуют профессиональные актёры, однако люди, находящиеся на сцене, приглашены не для рассказа личных историй (впрочем, бывает, что и их тоже), а благодаря экспертизе, которой они обладают в определённой сфере. Самым примечательным в этом смысле являются два однотипных спектакля: Adolf Hitler: Mein Kampf, Bd. 1 & 2 и Karl Marx: Capital, Volume One, посвящённые по большей части даже не текстам, а самим книгам как продукту, их многочисленным изданиям, истории отношений с ними разных людей. В спектакле про «Мою Борьбу» принимают участие два юриста, 65-летняя профессор, реставратор книг, рэпер турецкого происхождения, слепой мужчина и молодая девушка. Два часа зрители наблюдают абсолютно спокойное, академическое по тону зрелище. В 2015 году Штефан Кэги в одиночку поставил спектакль Volksrepublik Volskwagen – об истории немецкого автопроизводителя в Китае. Это один из тех редких спектаклей, в которых играют актёры, и нужно сказать, что за счёт некоторой уверенности обращения с материалом, которой трудно добиться от неактёров, этот спектакль оставляет особенное художественное впечатление. На сцене выстроен натуральный производственный цех, используется очень техничная работа с видеопроекцией. В какой-то момент как бы на подзвучке начинают радостно кричать дети, и вдруг целая группа натуральных живых детей появляется на сцене и выполняет китайские упражнения (в спектакле, к слову, вообще много хореографии – для этого привлечен специальный человек).