Нас не брали в плен. Исповедь политрука - [8]
Мы часто ходили на стрельбище, где учили бойцов стрелять — прицеливаться и плавно спускать курок. Тщательно готовились к контрольной стрельбе: бойцу давалась обойма патронов, но он не знал, какой из них боевой. Таким приемом бойцов приучали правильно прицеливаться и спускать плавно курок.
Раз в неделю целый день проводилась командирская учеба. Политсостав не выделяли в отдельную группу, и хотя в топографии я разбирался хорошо и свободно читал карту, на «специальной подготовке» (прием радиограмм) мне было трудно. Приему на слух радиограмм нас учил лучший радист дивизии, принимающий и передающий в минуту до 23 групп знаков. Через два занятия я научился принимать 7 групп, а в конце лагерной учебы — 10.
Выходные дни проходили в спортивных соревнованиях. Каждая часть имела хорошие спортивные площадки, а полки — стадионы. Части соревновались в футболе, сдаче норм ГТО, беге, метании гранаты, проводились спортивные игры: бег в мешках, перетягивание каната, рубка лозы у конников кавэскадрона и артиллеристов, подтягивание на турнике, кольцах, лазание по канату, прыжки через коня, плавание на дистанции. На стадионах гремела музыка духовых оркестров полков. Вечером выступала художественная самодеятельность, показывали кинокартины. Большое внимание уделялось красноармейской песне. Нам поручали находить в ротах запевал, способных бойцов для участия в самодеятельности, хороших спортсменов. В выходные дни политработники не отдыхали — надо было организовывать, обеспечивать массовые мероприятия. Лишь после обеда мы получали передышку.
Традиции в дивизии блюлись свято, и спрашивали с нас строго. Запомнился эпизод проверки заместителем командующего войсками округа командно-политического состава по сдаче норм ГТО. Он приказал выстроить всех, кто сдал нормы ГТО, и заставил побежать стометровку и 1000 метров в сапогах и гимнастерках. Никто из проверяющихся не уложился во времени, и он отобрал у всех бежавших удостоверения о сдаче на ГТО и порвал. Когда ему сказали, что нормы по бегу мы сдавали в тапочках и майках, а не в сапогах и гимнастерках, он ответил: «Вы что, с японцами в тапочках и трусах собираетесь воевать?» Вот такие были проверки!
В августе умер мой тяжело болевший отец, и мне пришлось просить отпуск, чтобы уехать на похороны. Когда я вернулся в часть, то комиссар потребовал справку о том, что я действительно хоронил отца. Я показал ему вырезку из нашей газеты о смерти отца, но он и этому не верил, все сомневался. Это очень обидело меня. Работа валилась из рук, ночами я не спал, потерял аппетит, вся обстановка давила меня. Я не выдержал и пошел к начальнику политотдела Сергееву, которому сказал, что больше работать не могу, ничего у меня не получается, и попросил уволить меня из армии. Требовательный, но душевный человек, Сергеев выслушал меня и сказал, что уволить из армии меня он не может, это не в его власти: «Вас из армии не уволят, надо служить. А со службой у вас получается, вы будете хорошим политработником. Осенью пошлем вас на учебу в Москву и должность подберем другую». Я попросил разрешения идти, вышел и никогда никому об этом не рассказывал.
Постепенно жизнь вошла в норму: лагерная жизнь продолжалась. В конце лагерного сбора проводились заключительные учения между двумя дивизиями: нашей и горьковской (14-й). Наша рота давала нейтральную связь для посредников учений. После учений дивизия в строю проходила через деревни со знаменами и оркестрами. Население очень дружно встречало красноармейцев: люди выносили на столы молоко, яблоки, огурцы — все, чем были богаты; девушки подносили цветы.
В лагерь приезжало руководство корпуса (Кулик и Говорухин), начальство из штаба Московского военного округа, политуправления, представители партийных и советских органов, профсоюзные и комсомольские областные представители, шефы от предприятий Ярославля. В заключение лагерного сбора, как и перед открытием, прошли митинг и парад частей дивизий, а после учений проводился разбор действий всех частей дивизии. Разборы были строгие, и многим попадало по заслугам. Наш же батальон ругали мало: наш командир Кожетев был очень опытным связистом и умело руководил подчиненными.
Закончив лагерный период учебы, части дивизии готовились к отъезду на зимние квартиры. Наш батальон выезжал первым эшелоном. Переменный состав дивизии подлежал увольнению в запас до следующего лагерного сбора. За время сборов переменникам начислялась средняя зарплата. Среди них находились люди, которые пытались тяжелую службу на сборах заменить длительным арестом: умышленно совершали проступки и попадали на гауптвахту. Там их отправляли на работу, которая была легче, чем изнурительные марши и броски. Они надеялись, что выедут домой вместе со всеми, но этот прием обернулся против нарушителей дисциплины. Им продлили пребывание в армии на столько дней, сколько они находились на гауптвахте, — и за этот срок зарплата им не выплачивалась.
Уже в первых числах сентября наш батальон был в Ярославле, а в середине сентября нас с Колотушкиным направили на месячные курсы усовершенствования политсостава РККА им. В.И. Ленина. Перед отъездом я отдал брату большую часть своей гражданской одежды. Теперь я понимал, что в армии я надолго.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
От обороны Ленинграда до операции «Багратион», от кровавой мясорубки на Синявинских высотах до триумфальной Висло-Одерской операции, ставшей настоящим блицкригом Красной Армии, — автор этой книги, командир 311-й стрелковой дивизии 1-го Белорусского фронта, с боями прошел от Прибалтики до Эльбы, одним из первых вступил на территорию Германии и был удостоен звания Героя Советского Союза. Однако его мемуары, созданные на основе фронтового дневника, при жизни автора так и не увидели свет — комдив Владимиров писал настолько жестко и откровенно, не замалчивая ни ошибок командования, ни случаев непростительной слепоты и некомпетентности, что его воспоминаниям пришлось ждать публикации более трети века.
Захватывающие мемуары аса Великой Отечественной. Откровенный рассказ о боевой работе советских истребителей в небе Балтики, о схватках с финской и немецкой авиацией, потерях и победах: «Сделав „накидку“, как учили, я зашел ведущему немцу в хвост. Ему это не понравилось, и они парой, разогнав скорость, пикированием пошли вниз. Я повторил их прием. Видя, что я его догоню, немец перевел самолет на вертикаль, но мы с Корниловым следовали сзади на дистанции 150 метров. Я открыл огонь. Немец резко заработал рулями, уклоняясь от трассы, и в верхней точке, работая на больших перегрузках, перевернул самолет в горизонтальный полет.
Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР В. В. Решетников в годы Великой Отечественной войны совершил 307 боевых вылетов, бомбил Кенигсберг, сам дважды был сбит — зенитным огнем и истребителями противника (причем во второй раз, выпрыгнув из горящего самолета с парашютом, приземлился на минное поле и чудом остался жив), но всегда возвращался в строй. Эта книга — захватывающий рассказ о судьбе поколения Победителей, о становлении и развитии советской Авиации Дальнего Действия.
«Морда фашиста была отчетливо видна через окуляр моей снайперки. Выстрел, как щелчок бича, повалил его на снег. Снайперская винтовка, ставшая теперь безопасной для наших бойцов, выскользнула из его рук и упала к ногам своего уже мертвого хозяина…»«Негромок голос снайперской пули, но жалит она смертельно. Выстрела своего я не услышал — мое собственное сердце в это время стучало, кажется, куда громче! — но увидел, как мгновенно осел фашист. Двое других продолжали свой путь, не заметив случившегося. Давно отработанным движением я перезарядил винтовку и выстрелил снова.