Нарушители правил - [48]

Вернувшись в кабинет, я застал Аркашку раздосадованным. Он чего-то не нашел.

– Нужна была одна бумага, – сказал он. – Причем давно, а менты после убийства никого сюда не пускали. Куда дели? Не знаю.

– Найдется.

– Ты говорил, что застал Чебоксарова еще живым? – спросил он.

– Да.

– Он что-нибудь говорил?

– Он хотел чтобы я передал что-то какому-то Сереге. Но не успел сказать, что. Аркашка задумался.

– Серега? Тихонов что ли?

– Не знаю.

– А больше он ничего не говорил?

– Постоянно повторял это, это.

– Это?

– Да. Потом сказал: потух и умер. Действительно потух.

– А ты ментам говорил про этого Серегу?

– Забыл. Не до этого было. Да меня никто и не спрашивал.

– Хорошо.

– Почему хорошо?

– Да я так просто, не в смысле – хорошо, – покраснел Аркашка, – а в смысле – ладно. Ты что собираешься делать?

– Мне к Тихонову надо.

– Давай, звони, я тебя подкину, – он продиктовал мне номер Тихонова, потому что телефон в моих руках имел чистую память, а органайзер я оставил в портфеле у Жанны.

– Да, – хмуро ответили на том конце.

– Сергей Леонидович?

– Да.

– Моя фамилия Ткачев. Мы с вами виделись в ИВС. Я из Москвы.

– Кто? – он экономил на словах и на звуках. Ему было трудно.

Я еще раз напомнил о себе, теперь значительно подробнее.

– А, – он вспомнил.

– Хочу с вами встретиться.

– Зачем?

– Мы договаривались. Нужно урегулировать некоторые вопросы.

– Не могу.

– А когда?

– Вряд ли.

Я перестал его понимать. Похоже, что собеседник вот-вот бросит трубку.

– Я последний, кто видел в живых Чебоксарова, – мне нужно было за что-то уцепиться, не дать ему прервать диалог.

– Ну и что?

– Он кое-что сказал.

– Что?

– Я не могу по телефону.

Тихонов закашлялся, потом засопел, потом икнул.

– Приезжай.

– Куда?

– На работу.

Я понял, что объяснить, где находится его работа, Тихонов не хочет или не может. Прикрыв трубку ладонью, я поинтересовался у Аркадия, знает ли он, где офис Тихонова. Тот кивнул.

– Скоро буду, – произнес я в трубку.

Солнечный ветер воевал с голубой атмосферой. Светило поджаривало землю с нашей стороны. Те, кто не спрятался, шипели и корчились. Кондиционер в Аркашкином форде работал на полную мощность, но все равно было жарко.

– Хочешь рассказать Тихонову про последние слова Чебоксарова? – спросил Аркашка.

– Придется. Он не хотел встречаться, нужно было как-то заинтересовать.

– Ясно. Буду тебе позванивать, – мне показалось, что Аркадий нервничает. – Как закончите, заеду и отвезу. Мне интересно, чем все завершится, но не думаю, что он пойдет на контакт.

Менеджер включил радио. Я попросил поставить «ретро». Всю дорогу мы слушали итальянцев. По пути нам попалось четыре баннера рекламирующих «Самсунг» и два – «Нокия», еще с шести улыбался Захаров. Похоже, что это все же мой Костик. Судя по рекламной компании, денег у него не меряно. Еще я заметил три синих сорок первых москвича. Два попались навстречу, один долго ехал сзади. Мне никак не удавалось рассмотреть номера. Задачки в уме не складывались, получались простенькие примеры для начальных классов.

Здание бизнес центра, в котором сидел Тихонов, походило на старый рваный женский сапог, если смотреть с моста. Двери означали дырки, а окна – шнурки. Аркашка опять высадил меня вдалеке, и мне пришлось долго искать «Бумторг» по стрелкам и рекламным следам на мраморном полу.

Минут пять молодые девчонки нудно и неумело объясняли шефу по внутренней связи, кто к нему пожаловал, наконец, получили добро и проводили меня на второй этаж. На лестничной площадке со мной случилось дежавю. Все очень походило на мой визит к Чебоксарову. Такая же симпатичная деваха, то же количество ступенек в одном пролете и злополучная папка в руках. Я решил, что не буду выпускать ее ни на секунду, чтобы со мной не приключилась какая-нибудь неприятность.

Тихонов сидел на кожаном диване, растопырив ноги и уставившись в дальний угол, туда, где встречались две стены и потолок. В черной рубашке на выпуск он выглядел не таким толстым, каким показался мне при встрече в следственном изоляторе. Когда я вошел, он повернул голову, потрогал меня матовыми глазами и лениво указал на стул напротив. Судя по всему, он был пьян.

– Они думают, что это я его убил, – произнес он, и, помолчав, добавил: – а это не я.

Около его правой ноги я заметил ополовиненную бутылку сухого вина.

– Ты тоже думаешь, что это я его убил? – неожиданно спросил хозяин совсем трезвым голосом.

– Нет, – растерялся я.

– А, может быть, ты?

– А зачем? – смутился я.

Он прищурился и снова стал пьяным.

– Действительно, тебе незачем. А кому-то есть зачем. Мне, например.

Он шумно втянул воздух носом.

– Его жена эта очкастая шмыкадявка так смотрела на меня, словно я на ее глазах перерезал ему глотку. Эта сука даже не пустила меня в квартиру.

Он опустил руку, пошарил растопыренными пальцами, наткнулся мизинцем на пузырь, поднес его к лицу и сделал глубокий глоток, оставив на губах крошки сургуча.

– Вам нечего тут делать! Понял?! Это она мне так сказала. Гнида. Без году неделя. Охомутала мужика. Внешность как у пятиклассницы, а хватка как у терминатора. Между прочим, с нее все и началось. Между прочим, ей-то, как раз и выгодно, чтобы его не стало. Вот смотри, теперь все досталось ей. Квартиры – ей, две машины – ей, бизнес – ей, и два миллиона тоже ей. Детей-то нет. Да и откуда им было взяться? Он как с ней познакомился, только и делает, что сперму сдает. Чуть ли не каждый день. Как будто дело в нем! Это она его убедила! А он такой внушаемый. Был. Да. Был.