Нарушители правил - [47]

С этой же целью из другого конца торгового зала подошла Ленка. Она оказалась большой и серьезной. В словосочетание «я набил Ленке морду», которым щеголял Стас, как-то не верилось. Женщина оторвала от меня руки Стаса и встала между нами. Руки произвели хлюпающий звук, как присоски у осьминога.

– Пошли отсюда, здесь дорого, – сказала она.

– Подожди.

– Ты опять? – сурово сдвинула брови женщина.

– Дай с другом пообщаться.

– Пять минут.

Стас согласно кивнул.

– Я жду на улице, – сказала женщина.

Грабитель заметно присмирел, взял меня под локоть и отвел в сторону.

– Я с ней потом разберусь, – пообещал он и нежно посмотрел на меня. – Давай как-нибудь забухаем, потом, когда ее не будет.

– Я в командировке. Дел много, – уклончиво сообщил я.

– Меня выпустили через два часа после тебя. Пострадавший забрал заявление. Это Ленка постаралась.

Я подумал, что если бы со мной пообщалась эта Ленка, я бы тоже забрал.

– Ментам немного заплатили, – продолжил Стас. – Вот и все. Я больше всего боялся, что они у меня обыск дома проведут и найдут ружье. У меня еще от деда осталась двустволка «ИЖ» получок. И коробка патронов. Ружье незарегистрированное. А за это в наше время по голове не погладят. Сам знаешь – терроризм. Наверное, придется его выбросить. С моим характером держать ружье под боком – большая глупость.

Он шумно вдохнул.

– У тебя телефон есть?

– Я в командировке. Какой телефон? – если отвечать вопросом на вопрос, то получается не ложь, а некое недопонимание.

– Тогда запиши мой.

У нас не оказалось ни бумаги, ни ручки. На помощь пришла Жанна. Она достала из сумочки принадлежности, и Стас нацарапал свой номер.

– Братан, ты обязательно позвони.

– Постараюсь, – пожал плечами я и убрал листок в карман. Это не обещание, значит, не обман, значит, четвертое правило я не нарушил.

С улицы зашла Ленка, погрозила кулаком. Стас втянул голову в плечи и поплелся наружу.

Из-за Жанниной привередливости мы выбирали оправу минут тридцать. Пока вставляли стекла, позвонил Аркадий.

– Какие планы? – спросил он.

– Помнишь, я вернулся в кабинет к Чебоксарову за папкой?

– Да.

– Мне ее нужно забрать. Поможешь?

– Так. Следственные действия в офисе уже закончены. Ключ менты вернули, – он задумался. – Похоже, что смогу помочь. Я ведь там еще числюсь директором. Якобы пока в отпуске. Только Тихонову об этом не говори. А какая она из себя?

– Пластиковая с прозрачным верхом. “Cabinet”. В ней лежит журнал “GEO”.

– А. Я ее видел. Валяется на столе.

– Прямо сейчас сможем забрать?

– Попробуем. Ты где?

Я передал трубку Жанне и она рассказала Аркашке как нас найти.

Мы успели купить недорогую «нокию», я переставил «симку», потом мы еще минут пятнадцать сидели на автобусной остановке среди плевков и окурков и ждали Аркашку.

– Фирменный прикид, – похвалил он меня, когда я плюхнулся на переднее сидение «форда».

– Надеюсь, сегодня ты без котенка? – пошутила Жанна.

Эта безобидная реплика опять разозлила менеджера. Он пробурчал что-то в ответ и даже не сказал «до свидания» когда высаживал даму у бюро трудоустройства. Она опять хотела посвятить день поискам работы. Я обещал подруге, что позвоню, как только освобожусь. И это была правда, хотя про себя решил, что сделаю это только для того чтобы попрощаться. У нее в пакете остался мой спортивный костюм, ну да бог с ним. Хотя, портфель нужно как-то вернуть. Попрошу Аркашку, он съездит да заберет. Хватит уже непонятных знакомств.

Забрать папку оказалось проще простого. Девчонки в торговом зале после смерти хозяина продолжали по инерции выходить на работу. Существовали обязательства долги и прочая текучка. Все крутилось как прежде. Работники безоговорочно признали в Аркашке старшего руководителя. Заметив его, они стали обращаться к нему как к директору, причем без всякой паники и нервозности. Вопросы были по ходу. Из всего увиденного я сделал вывод, что, не смотря ни на что, Чебоксаров создал хорошую организацию. Она могла работать сама по себе без руководства сверху. У всех четкие и ясные обязанности, которые коллектив привык выполнять.

Аркашка забрал у старшего менеджера ключ от кабинета начальника, но потом на всякий случай позвонил Полупану. Майор подтвердил, что комнату можно открыть, тем более что, как сказал Аркашка, там находятся необходимые для работы фирмы документы.

Мы поднялись наверх мимо того самого туповатого охранника. Он меня не узнал. Жалко деда, но секьюрити он никудышный.

Комната до сих пор была опечатана. Аркадий сорвал белую полоску и привычным движением открыл дверь.

На полу и на столе засохли темные пятна, как будто кто-то разлил чай с малиновым вареньем. Скорченные бумаги хранили память о преступлении, даже злополучная папка пострадала. У нее согнулся угол, а прозрачный верх утратил прозрачность от крови.

Я думал, что буду испытывать какой-то трепет от повторного посещения этого места, но трепета никакого не наблюдалось. Все обыденно и просто.

Я взял папку в руки и сказал, что пойду в туалет, чтобы отмыть кровь.

Аркашка открыл стол и начал рыться в бумагах.

Папка отмылась легко, а плотный журнал, как я надеялся, при изгибе сохранил в порядке документы. В туалете я еще раз подивился на портрет Тихонова на дне писсуара. Все-таки, какие извращенные формы принимает ненависть. Я стал думать о ненависти и о том, чем тупая ненависть Стаса ко всем подряд отличается от изощренной ненависти Чебоксарова к своему бывшему партнеру. Убийцей, наверняка, тоже двигала ненависть.